krissja | Entries tagged with мои друзья художники

Я, позавчера:
- В ближайший год не возьму ни одного нового учебного курса! Вот ни одногошеньки!
Друг А.:
- Ставлю на полгода максимум.
Я:
- Мне нужно уложить в себя, переслушать и законспектировать всё то, что я уже прошла за год! Плюс конспект античности и праистории!
Друг А:
- Максимум - три месяца.

Я, сегодня утром: ставлю на телефон дуолингво, чтобы учить румынский через английский. Потому что в понедельник целый день пробуду в Румынии.
Другу А. пока не рассказывала.

Пить с непьющими людьми - весело и опасно.
Во-первых, лучше взять вина побольше. Во-вторых, если компания хорошая - вечер может пойти как угодно.
Например, можно начать за вёрсткой вордпресса - "ну да, дейстительно очень просто, и зачем мы заложили на это три часа?".
Продолжить - ужином в приятной компании: "я вообще не пью, а мне вина нельзя, в общем, наливай - после такой поездочки надо, чтобы отпустило".
Потом выйти покурить во внутренний дворик исторического дома - и внезапно обнаружить, что кто-то поднимается снизу, поигрывая себе на гитаре; "откуда ты её взял?! - с собой привёз, а почему нет-то".
Потом уйти всем вместе провожать друга А. домой по самой длинной дороге - через пляжи, - и увлечься так, что дойти до вейк-парка, и там купаться, визжа и распевая от восторга, а потом идти домой, размахивая мокрыми трусами - потому что пакета под купальники никто не взял.
Правда, если совсем по-чесноку, то продолжается всё как начиналось: "Привет, если не очень устанешь с дороги и захочешь прогуляться - пиши, буду рада составить компанию", и потом - "Мы идём купаться, ты с нами? - Я уже спать собирался, так что да, заходите", и потом "Дорогая, нам сейчас главное не сказать друг другу - а хули, пошли встречать рассвет?"
Не могу сказать "У меня, кажется, отпуск" - потому что вчера мы с киевлянами утюжили город, самые сладкие его улочки, а завтра поедем на раскоп (тот, кто связался со мной, обязательно побывает в римской могиле и на праисторическом раскопе), - но что-то от отдыха в этом точно есть.
Например, бешеный ритм.

Дописала "Галерею...", подбираю картинки. В каждую папку закапываюсь как в архивы (а она и есть он).
Вики, Ники и Алекси со спреями пять лет назад. Вики и Ники ещё вместе, Алекси постоянно в Варне; каждую неделю в городе появляются их новые работы, я нахожу - и взвываю от восторга.
"Морское путешествие", картина, которая нас познакомила с Вики и Алекси. Мне позвонили: "Ты искала художников? Беги на пляж!" - и я побежала, добежала, увидела их - рухнула в песок и разрыдалась. Потом продышалась, подошла и сказала: ребята, вы звёзды, вы лучше всех на свете, вы - мой добрый знак, спасибо вам большое.
Коллабы под мостом, один поверх другого.
Старые работы ФаМоу - я ещё жила в Москве, а Вики и Алекси уже расписывали Варну.
Первые картины Нассимо - те, что изменили мир.
Рили.
Те, что изменили мир.
Здесь сейчас в Болгарии рисовать на стенах - круто. Даже консервативный в наихудшем смысле слова Шумен дозрел - и второй год подряд зовёт к себе граффити-фестиваль; в этом году пространство у мечети расписали историей (я ещё не видела; поеду, посмотрю).
А началось всё с Нассимовского "Мы прогуливали часы академической штудии и рисовали на стенах - не то чтобы мы собирались создать новое направление в искусстве; нам просто очень нравилось рисовать".
Люблю всем сердцем.
Ужасно скучаю.
Вики - на фестивалях и в творческом поиске.
Ники жил в США, вернулся, снова уехал; не знаю, что с ним.
Алекси работал куратором огромного детского рисовального проекта во Франции, сейчас живёт в Софии и рисует там же; приезжает иногда.
И тогда я нахожу новые картины и понимаю: встретились с ребятами, обнялись - и пошли рисовать.
В прошлом году Нассимо расписал поезд, и это реально круто.
Запека и Оузо давно не видела, ни вживую, ни работ.
Зато вот Кемса радует.
В прошлом году устроил гигантский граффити-фестиваль.
Осенью открыл школу граффити для всех возрастов. И первую их работу я уже видела.
Кемса, жги!

Честно, лекции по православной иконописи я включала без особенного энтузиазма. Вдохновляло только то, что у Текенджиева я уже училась, он - знак качества, и полтора часа его рассказов об изображении света в иконографике я отслушала как сказку. И всё равно - ну ы, опять храмы, мне бы что-нибудь про римлян...

...через сорок минут я выбежала в гостиную и завосклицала прямо в младшую дочь:
- Ты можешь себе представить новозаветное изображение Троицы?
- Вообще нет, - отозвалась Вика, отрываясь от мобильника. - А что с ним не так?
- Традиционную Троицу Рублёва помнишь? Три бесполых ангела вокрул престола?
- Ну да, у нас была на истории искусства.
- Так вот это - развитие ветхозаветного сюжета о видении трёх ангелов, о Саре и Аврааме, и в православной иконописи три лика принято изображать именно так - как трёх ангелов. При этом фактически из Троицы нарисовать можно только того, кто воплотился в человеческом теле - то есть Иисуса.
- Ну да, а что не так-то?
- А то, что во времена османского ига в Болгарию приходит в том числе и католическое изображение трёх ликов Бога - как старца, юноши и голубя. И в позднесредневековых монастырях есть такие иконы - рядом старец и юноша, а между ними - голубь! Фактически поперёк византийской традиции! А сейчас будет лекция об Иммануиле, а также о святой Черепице, и я хочу узнать, что это такое!

Ещё через сорок минут я написала другу А.:
"Ты знал, что у Плащаницы есть история, вообще никак не связанная с дорогой на Голгофу? История про художника и полотенце с прижизненным изображением Христа? А я вот только что узнала! И никаких тебе мучений!"
- Ты ничего не путаешь? - спросил телефон голосом друга А. - Туринская плащаница - это погребальная пелена с изображением Христа.
- Я не о ней, я о Плате Вероники версус святой Урбус!
- А, ты о той истории, когда к Христу пришёл отец ребёнка с просьбой об исцелении?
- Не отец, а художник, посланный правителем Едеса! И Иисус ответил, что сам прийти в Едес никак не может, и сделал вот так...
- Взял полотенце, утёрся, на ткани отпечатался его лик - и это одно из двух прижизненных изображений Христа, - и полотенце отправил вместо себя?
- Ну да! И правитель Едеса исцелился и крестил весь город, а полотенчик вмонтировал над воротами, чтобы оно благословляло всех входящих. Так Едес стал первым христианским городом - но потом правитель умер, и его наследники вернули всех в язычество, но христиане решили сохранить святыню, поставили в нишу с ним свечечку и закрыли это всё черепицей, а потом замазали штукатуркой. И когда через четыре века, уже при Константине, этот тайник вскрыли - свечка ещё горела, а на черепице отпечатался зеркально лик Христа, и так получилось две одинаковых картины, первые иконы с изображением Спасителя. И, понятное дело, Константин забрал это себе, в церковь Богородицы при Маяке - Фаррскую церковь, руины которой есть до сих пор в Стамбуле в районе большого ипподрома.
- Это же апокрифы, - отозвался друг А.
- Это же круто! - воскликнула я. - Апокрифы - и история болгарской иконописи! Знаешь, как здесь делают? В куполе - Христос Вседержитель, а под ним на четырёх арках на восточной стороне - Ветхий Деньми как символ того, что Бог-Сын родился вне времени, на западной - младенец Иммануил как спаситель мира и существо, воплощённое на определённой временной точке, на южной стороне - святой Полотенчик, а напротив него - святая Черепица как символы веры в то, что Иисус действительно жил здесь в теле и, следовательно, его можно нарисовать!
- Я - знаю, - сказал А. - И ещё у меня есть... Ты хорошо сидишь? - и просто прошёлся по заголовкам книг в своей библиотеке.
- То есть если я всё это у тебя прочту - я смогу увидеть изнутри те базилики, мимо которых каждый день бегаю?
- Ну например.
- Я поселюсь в твоей библиотеке. А знаешь, куда из Константинопольской сокровищницы делись Полотенчик и Черепица? Наверняка же знаешь: крестоносцы наши любимые спиздили во время Четвёртого крестового похода! Давай сделаем уже лекцию по крестовым походам.
- Радость моя, ты помнишь, что у нас карантин?
- А мы дистанционно! Запишем и выложим! У крестоносцев, наверное, вообще непростая жизнь была, и это не помешало им стырить святыни из Константинополя!
- Мы подумаем, как это можно сделать, - сказал А. и попрощался, пожелав мне приятного вечера среди апокрифов.

Есть вообще хоть что-то, чего он не знает об искусстве, ммм?

В обычный год это был бы день, когда я иду к школьному двору зырить на концерт Викиных одноклассников в честь начала учебного года. Но сегодня воскресенье, и то ли всё попереносили, то ли я не в курсе.
Даша идёт в универ, Вика уезжает на пленэр, я пашу - работы и идей столько, что заставляю себя замедляться и выдыхать в любой свободный момент.
Конец августа и начало сентября - лучшее время для визита в Варну; город полон людей, и часть из них - мои друзья.
С третьего захода с друзьями наконец добрались до Созополя - и там теперь хочется пожить. Он нежный как шёлк, ласковый как мягкие руки и красивый как песня. И море в каждом проходе. Выдыхать и восстанавливаться, зырить и фотографировать, рассказывать потом про него - так, чтобы самой себе завидовать.
Показывала другу северному ветру маршрут "Галерея под открытым небом", довольна - не передать. Во-первых, я именно для этого вообще начала водить, мои первые прогулки были по граффити, которые до этого я находила на охоте, на которой познакомилась и с художниками, и с такими уголками города, куда нормальный человек не залезет - а только тот, кто чует там картинки классные и иногда находит, - словом, стритарт - это моё-моё. Во-вторых - два года я расспрашивала друга северного ветра о современном искусстве, а потом ещё обчитывала и разглядывала всё по периметру. Словом, это было про научиться и принести, про подарки друг другу и про любовь, конечно же; погуляли так, и так, и ещё вот так, и эдак. Приходите, будет интересно.
С Нёбелем солнечным рыжим наконец навидались так, что ещё хочется - и тем не менее всё было: и пили всей толпой, и вдвоём разговаривали, и гуляли, и даже помолчать вместе успели. Утренние и вечерние пинги, смски про Соборный бульвар и улицу рядом с "Домом Ви", "детская водичка" - мой запас тепла на зиму. Нёбель разведал Бухарест, это всего пять часов от нас на автобусе, отъезд в человеческие 10 утра - а мне давно пора научиться путешествовать одной, экскурсовод я или кто.
С Соней не навидались, по ощущениям - вот только обнялись, и самолёт в Питер. В следующем году скажу: Соня, мы идём с тобой гулять, если хочешь, сидеть под кустом, но вдвоём и надолго.
Лето, лето большой ложкой. Друг А. придумал отличный эксперимент; окей, каждое утро не получилось, но полтора месяца подряд примерно через утро я вскакивала в 8.30, включала тело, завтракала - и выметалась из дома с тумблером кофе. На спортплощадке мы оказывались ближе к полудню, а до того болтали, а после того купались, а потом пили кофе - словом, заряжали батарейки. От такой жизни у меня ещё немного развернулись плечи, подтянулся живот, а внутренняя батарейка стала ещё больше. Я всем телом чувствую, зачем мне нужна нагрузочная физкультура (хотя всё ещё не готова ею заниматься и не уверена, что когда-нибудь буду готова).
Море остывает, каждый раз залезаю в него с мыслью "может, это последний". Не согревает, а всё равно кайфово - плавать в ледяной (всего-то плюс 24) воде.
Лето, лето. Днём - жара и солнце, нужна шляпа, тёмные очки и солнцезащитный крем; вечером - прохладно так, что закутываюсь в длинное и тёплое, когда выхожу на балкон. Скоро осень, и возле Археологического музея снимают октябрьский Лондон (на тротуаре - оранжевые листья, пожжённые солнцем); в Таляне прошёл архитектурный пленэр (а мы с Ходи-смотри как раз мимо шли), в Морском казино выставляют акварели со старыми домами (и нужно успеть их зазырить), а в Бургас уехала выставка маяков Черноморья, которую я пропустила. В следующее воскресенье - день открытых дверей в Провадийской сольнице.
Жизнь прекрасна - по голове, в сердце, во всё тело разом, как волна.

Вчера пожаловалась, что не с кем потыкать пальцем в экран и повопить про финальный баттл четвёртого ФрешБлада, легла спать - и весь сон встречала людей, с которыми можно было об этом поговорить. Вымышленная сестра Оксимирона, техники площадки Версус, просто очень умные тематические чуваки, кто-то из баттлеров - часов шесть подряд, оскальзываясь на мокром и прячась по каким-то странным углам, я говорила и слушала о четвёртом ФрешБладе.
Проснулась довольная и наговорившаяся. Если бы голод можно было бы удовлетворить так же легко, просто потирая желудок, - подумала я вслед за Диогеном; и тут же поймала себя на вранье: это тоска не проходит, а состояние "очень скучаю" вполне себе уменьшается от снов плотности "будто повидались".

Проснулась в десять, встала в двенадцать, а до того смотрела фейсбук, не отрываясь. Пару дней назад Качура озвучила идею, которая выстрелила как флешмоб: чтобы проверить, подходит ли сумка образу, надо надеть её на голову и посмотреть, совпадает ли теперь образ с личной историей или нет.
Какая получилась охуительная шиза. Играют все, и мальчики, и девочки, вот ссылка на одну из подборок, остальное по тэгу.
Люди такие красивые и такие сумасброды, что я сегодня люблю весь мир. И магазины сумок никогда не будут прежними - потому что я, конечно, примерила все свои рюкзаки - и получила внезапные образы. Не мой ни один, но как же круто.
Пересказывала это другу А., размахивая руками и иногда запинаясь о визуальное впечатление такой силы, что им можно было прикрываться от холодного ветра. Я всё-таки невероятно впечатлительный зверь; удивительно не то, что меня уносят запахи, виды и переживания - удивительно, что я при этом остаюсь на месте, хоть сколько-нибудь не теряя соображения. Очень красивый был день.

Завтра иду тестировать "Галерею под открытым небом" на живых людях, гостях города; попрошу их записать на видео кусочек моего вдохновенного трёпа. Если получится плохо - об этом никто не узнает. Если получится хорошо - выложу.

невозможно рассказать о Стамбуле - он огромный и живой, он дышит и сверкает, он обнимает и шумит, он прикасается и ухаживает, он светится, светится, он невероятный.
в прошлый приезд я чувствовала каждым шагом: вот город, в котором я могу быть только счастливой и живой. в этот - было по-разному; в каждый из этих дней мы побывали в десятке разных городов (и при этом мои друзья гуляли по Константинополю, а я рядом бегала по Стамбулу).
невозможный, совершенно невозможный город меж двух Понтов, Эвксинского и Мармариса; какое счастье, что он есть. какое счастье, что он рядом. ночь в автобусе - и вот он, со всеми его стенами, мостами и минаретами.

Жить надо на азиатской стороне.
Она светская, спокойная, ни разу не тихая, насыщенная; она вся - о жизни.
Европа же - значительно более мусульманская, очень шумная, очень про погулять и про туризм. В неё приятно нырнуть - а потом, утопавшись, вынырнуть и вернуться на кораблике домой, в Азию.
Да, скифы мы, да, азиаты мы, приговаривала я по утрам, подрисовывая себе раскосые и жадные очи.
Из зеркала на меня смотрело отражение кислотной рыбы.

Я ходила по городу, вскрикивая: "Вот, вот оно!" - над каждым опознанным следом Мимара Синана, величайшего архитектора Османской империи.
В моей голове пока не помещаются ни мечети его, ни мосты, ни дороги, ни школы. Только канализация, зато очень плотно. Увидев во дворце Топкапы средневековый туалет, мои друзья хором сказали "Вот Крыська сейчас обрадуется".
Да, я тот, кто шарился по Топкапы, исследуя римский водопровод. Хочу теперь найти карту, чтобы понять, как связана система фонтанов с природным источником и с цистерной во внешнем парке. Возле самой цистерны были надписи - но кто, кто пишет этому дворцу разъяснительные таблички? Разжаловать его и выдать мельчайший бисер и иглу толщиной с волосок, пусть вышивает крейзи-пэчворк.
Впрочем, даже крупные надписи на туркиш инглиш прекрасны своей сумасбродной лаконичностью. В девяти случаях мы его понимали, а десятый оставался бриллиантом, сокровищем, мемом дня.
Сакральный стандарт так и не разгадали.

- Пожить бы здесь год, - выдохнула я, глядя на рассветный город.
- Правда?..
- Пока не знаю, может, это я преувеличила. Надо посмотреть его в любую погоду.
И стало так.
То есть почти так.
Снега нам не выдали; но когда после автобуса и лихого таксиста я вымелась из Дома Кислотных Рыб на улицу за свежими рогаликами - меня встретил ливень. Пока я переобувалась в непромокаемые ботинки - дождь выключился. Когда пошла в супермаркет - вышло солнце. А когда выходила с колбасой и помидорами в обнимку - снова лило. Ох я и вспомнила тогда это высказанное вслух про любую погоду!
Всё время вспоминала. И когда на деревья в сквере смотрела - это вечнозелёные такие, или это лиственные забыли шкуру сбросить? - и когда обвивала мартеничкой цветущую вишню, и когда на палубе кораблика закутывалась и раскутывалась по пятнадцать раз за три минуты, и когда покупала шапочку, а потом вернулась ещё за перчатками (а шарф у меня с собой был - взяла на всякий случай, чтобы в шкафу не скучал).
И когда в предпоследний день на нас рухнул весенний Константинополь, горячий солнечный Стамбул, из которого совершенно не хотелось уезжать.

Все фото, кроме первого, сделал

chingizid, лютобешено хвастаюсь своими портретами.
Я на одних картинках оказываюсь внутренним миром наружу, такая красивая, что дыхание перехватывает; а на других - в истории, где ради кайфа нарисовать меня подружились Пикассо и Модильяни.

В обратном автобусе взялась читать Орхана Памука, "Прогулки по Стамбулу".

Я и так люблю свой деньрождений больше остальных дней года; но в этом году он особенно удался: подарки - охуительные, поздравления - адресные, приятные люди и слова - потоком. И любимый друг прилетел, исполнив невероятную мечту-мечтее-не-бывает эти двое и море двадцать четвёртого января со мной специально.
За ними записывать надо; не справляюсь. Вот, например, совершенно упустила начало разговора о Всадниках, услышала с середины:
- ...а это было бы красиво: корзинка с надписью "на корм коню".
- И каждый из четверых просит по очереди.
- И Гладу подают лучше всех, поэтому остальные всадники убеждают его - давай ты сегодня за меня.
- А он - нет, надо, чтобы честно. Каждый чтоб.
Честно пытаюсь представить себе всадника Глад на коне Блед, вспоминаю историю о том, как недавно всем местным фейсбуком выкупали у коневодов пожилого мерина, чтобы организовать ему спокойную старость - и в голове встаёт двухсерийный фильм. В первой серии местные жители выкупают у Троих Остальных коня вместе со всадником; во второй всадник Сыт и конь Румян пекут самую большую в мире баницу для книги рекордов Гиннеса; на заднем плане Трое Остальных подогревают ракию. Вздрагиваю и промаргиваюсь; не помогает; но мы доходим до парка - и в запахе моря, мокрого асфальта, спящей земли, ладана и зелёных листьев столько жизни, что из моей головы выдувает практически всё, кроме любимого свинтуса, про которого я и говорю, не умолкая - так, что друзья мои придумывают песню:
Малютки-свиночёсы
в пещерах под землёй
японскими ножами
творили новый мир.

- А тут у нас открыли магазин деликатесов - свежая паста, трюфели которые грибы, чернила кальмара...
- Да. Вот только чернил кальмара мне сейчас и не хватало.
- Не ну правда, у кальмара - есть, а у тебя - нету? Чем ты хуже кальмара.
Отстаю от них на пять метров, а когда догоняю - слышу:
- В отличие от кальмара, жареным ты невкусный.
- Как вы к этому вышли? - спрашиваю.
- Вспомнили кальмаровый салат с луком и яйцами.
- С робингудом, - вспоминаю любимое семейное, слышу в ответ:
- Мне эта шутка не нравится. Дисбаланс получается: яйца - внутри, лук - снаружи.
- Должно быть наоборот, - подхватывает другой; мы ржём в голос.
Через паузу:
- Я всё ещё обдумываю, чем я хуже кальмара.
Ещё через пять минут, сидя у огня и пробуя розовое вино, буквально - из роз и винограда сорта памид, вино, которого в мире всего двести пятьдесят бутылок и до следующего года больше не будет, мы поняли, что кальмар - сосёт.
И ещё некоторое время кое-кто из нас не мог изгнать эту картинку из своего воображения.

Из безусловных достижений последних полутора лет: убедили любимый ресторан "Веранда", что красное вино можно подавать подогретым. Нам подали кувшин, пахнущий апельсином и крошкой корицы, и сказали, что теперь этот напиток тут будет, раз уж нам так этого хочется.
Это пока ещё не глинтвейн, но уже полпути к нему. Ещё через полтора года будет совсем хорошо.
(а то чо ваще такое: зима ещё не кончилась, а греяно вино подают не везде).

- Мы сегодня как настоящие алкаши с авоськами и в майках: встали по будильнику и побежали бухать.
- Ага, боясь не успеть на автобус до Балчика.
С автобусами на Балчик ещё летом произошла неприятность, о которой писали все СМИ: половину маршрутов отменили. Летом оставшиеся будут брать приступом; а сейчас на весь микроавтобусик было шесть человек, трое из них - мы, четвёртый - водитель.
А я люблю заранее подготовить почву. Накануне позвонила всем. Ане, королеве вина; предупредила, что мы приедем, спросила, будет ли она рада нас видеть. Автовокзалу Варны - спросить, точно ли будет автобус в половине первого. Автовокзалу Балчика - спросить, есть ли обратные маршруты и узнать, хватит ли нам мест (диспетчер маленького зимнеспячечного Балчика начал узнавать меня по голосу со второго звонка).
Единственное, чего я не могла предположить - что переедет сам вокзал.
И вот после длинных разговоров у Ани, после вина-которого-не-бывает, после прогулки по набережной по ветру насквозь, после внезапно открытого кафе и сладкого кофе со сладким тортом, после подъёма по всей котловине вверх до автовокзала - мы обнаруживаем, что его здание занял китайский магазин. Внутри бывшего здания автовокзала - китайцы, делают ремонт. И они не могут продать нам билеты на Балчик, но по-болгарски объясняют нам, куда нам нужно идти. И мы понимаем, что они знают; но что именно они знают - остаётся тайной для нас.
Пару минут я умиляюсь китайскому акценту в болгарском, потом понимаю, что через пятнадцать минут уедет последний автобус, а мы не знаем - откуда, и звоню диспетчеру автовокзала.
- Я предупредила водителя, не торопитесь, он вас дождётся, - отвечает диспетчер на моё "здрасьте".
- Отлично! А где именно?
- Здесь, на автовокзале.
- Ага. Супер. Знаете, мы пришли на автовокзал и нашли там китайский магазин.
- А! Так мы переехали выше в горку. Найдёте нас? Время ещё есть.
В городе Балчике в этот момент на улице были только мы, внятно смеркалось и холод намекал на то, что к утру он одолеет жизнь в наших телах.
- Неа, - говорю. - Не найдём. Мы из Варны, города не знаем.
- Окей, тогда идите к остановке к больнице, скажу водителю, он вас оттуда заберёт, - говорит диспетчер с явственным облегчением в голосе.
- Спасибо, - говорю, - Но вот только где больница - мы тоже не знаем.
- Так. Обернитесь и спросите у кого-нибудь, вас доведут до улицы, которая приведёт вас прямо к больнице. Это рядом, но нужно точно попасть, - говорит диспетчер. - Не переживайте, если что, водитель подождёт вас на остановке.
Я оборачиваюсь - никого же нет нигде, кроме китайцев в ремонте! У одной из машин на стоянке зажигаются фары, открывается дверь, выходит мужчина, спрашивает:
- Вы заблудились? Нужна помощь?
- Да, - говорю, - спасибо. Нам нужно узнать, где остановка у больницы - мы про переезд автовокзала не знали.
- Ничего, - говорит водитель, - бывает. Садитесь, я вас подвезу, тут совсем рядом.
Через минуту мы были на остановке, прощались со спасительным чуваком и звонили диспетчеру.
- Что ж вы меня утром не предупредили, когда в Балчик ехали, что возвращаться будете, - сказал нам водитель вместо "здрасти". - Я бы вас от парка забрал.

Шла домой по ночному дождю, распевая "мои пааальцы пааааахнут ладаном и копчёооооной кааалбасой".
Как прошёл мой день рождения?
Пока мы его "Чердаком" не отпраздновали - считай, и не прошёл.
Вот выздоровлю, отметим, а там уже и весна пусть.

Бегала сегодня фотографировать здания работы инженера Иосифа Хаджистоянова - у него очень интересный стиль: гладкость и чистота - и обязательно где-нибудь цветочкицветочкицветочки, покажу потом, это красиво; вообще болгарский модерн нравится мне чрезвычайно.
А сейчас, пока листвы нет, самое время снимать - здания хотя бы видно.
И вот несусь я через пешеходку от одной точки до другой, ругаюсь вслух на вензель доктора Димитрова, который никак не находится на нужном мне здании - и внезапно вижу боковым зрением яркое, странное.

Подхожу поближе, и...
В общем, дорогой друг северный ветер, тебе привет в ответ, буквально, словами: "Сам пиздец. Приезжай, очень жду. И Ренату - тоже".

Меня там тоже было:

И не только меня:

Так что вот.
Письмо передал, ложусь спать спокойно :)

Бывает - не виделись, не списывались несколько лет, разбежались по разным соцсетям; а потом пересеклись случайно, вспомнились, пошли читать, кто как живёт - а там ваще всё по-другому. Новые дети, новые проекты из областей, про которые раньше и не думалось, новые стрижки, новый стиль одежды. Смотришь, как проявился наружу неплохо знакомый человек, как он раскрылся и в каком деле вырос - и так хорошо становится. А потом на себя смотришь - о да, неплохо.
Купила себе первые в жизни узкие эластичные джинсы, по названию - бойфренды, по посадке - почти скинни. Штаны мечты: со всех сторон вытертые, продырявленные, залатаные, разрезанные и перепосаженные; сидят на мне и-де-аль-но. Мне бы работать - и я работаю; но к зеркалу бегаю чаще, чем за кофе. Серная вода смыла с моих волос все слои оттеночной краски - и оказалось, что я плотно-золотистая, тёпло-русая под этим всем.
Написала для Чердака статью о Китае, довольна собой очень. Два дня подготовки, два дня работы, одна короткая редактура в стиле "отличный текст, смени акценты в своих репликах - и будет идеально" - и готова статья в моём любимом стиле "само так получилось". Работы это требует дофига - зато и результат хорош.
Тем временем, в Фестивально-Конгресном центре идёт выставка моих друзей, и как же приятно об этом думать. Каждый из них тут так недолго - а уже столько сделано, чего иначе просто не было бы.
На улице - яркое солнце, сижу за узкой тёмной шторой, откинув остальные - пусть заливает комнату.
Хорошая осень получается.

Когда едешь в воскресенье днём в аэропорт, чтобы вернуться в обнимку с любимым другом, думаешь: целых четыре дня!
Когда в четверг днём в том же здании расцепляешь руки - думаешь: всего четыре дня...
Мы много что успели: говорили за Пелевина в книжном клубе (и там же тискали котёнка в носовом платке), ходили каждый вечер курить на море (и зырили новые и новые серии скандинавского кино), ужинали в ресторанчиках (пока я не запросила домашних штанов, дивана и еды, которую никто не приносит и не уносит), гуляли по городу в компании знакомых и незнакомых людей (и обошли несколько подворотен с бельём, дырами в асфальте, тайными лестницами, действующими моделями османского прошлого и прочими сокровищами нетуристической Варны), набивали чемодан джинсами (и набили два), пили шираз две тысячи пятнадцатого года (да, я постоянна в любви), разговаривали на троих, нашли невозможное в самом центре города (и унесли оттуда два шикарных наряда за смешные по московским меркам деньги), ни разу не выпили кофе с пироженками в Крем-Карамели (потому что у меня новая диета, расскажу), обсудили всех знакомых, рассказали друг другу вкратце "как прошли полтора года со времён нашей последней встречи" и много что ещё. Ну и да, засиделись последним вечером, традиционно.
Выдохнула, выспалась, отлежалась в горячей воде, - а тут внезапно у друзей наших выставка, о которой пишут в новостях. И друзья - это Стрейнджер, Шанти, Оксана Штык и ребята из клуба икебаны и каллиграфии. На открытии выставки, сделанной русскоязычными людьми в варненском центре конгрессов и фестивалей японец играл на скрипке песню болгарского духовного учителя Петра Дынова, и эту мультикультурность снимало национальное телевидение. А в фойе не было свободного места - на открытие пришло точно больше двухсот человек.
Выложила несколько десятков картинок и пару видео в инстаграм Ходи-смотри: https://www.instagram.com/varna_peshkom/
Такая красивая получилась выставка.

Собрались "Чердаком" на совещание. То есть собирались-то коворкинг устроить, пришли каждый со своим, но вместо этого полтора часа работали вместе, а потом ещё три часа разговаривали под сидр и мускат.
У меня привычка образовалась - в разговоре, если чего не знаю, гуглить сразу, а не писать себе записку типа "посмотри ранние работы Мондриана". Запросы к гуглю сегодняшним вечером выглядели так:
ваза династии мин в ракушках
приоратский дворец
иконоборчество византия
евреи при иване грозном
первая синагога в россии
католицизм в россии
картина христианство попирает синагогу
памятник пушкину на черной речке
дом дельвига в питере
Обожаю пьяные дискуссии образованных друзей.

Сначала я выспалась и с удовольствием позавтракала не в одиночку, а с недавно проснувшейся Дашкой - у нас была уйма времени с утра, потому что все документальные дела мы передвинули на ближекобеду.
Потом янемножко бегала по городу. а немножко - ползала под всё никак не начинающимся дождиком. Была я при этом хороша до невозможности: белые полотняные клеша, гладкая взрослая рубашка, закрытая обувь - и походка очень упрямого автопилота; в одной руке - папка с документами, в другой - стаканчик с кофе, ибо без эспрессо жизнь прекращалась и начинался сон во сне о том. как в город всё никак не доберётся гроза.
Она добралась до нас, когда, уже поужинавшие (а я ещё и пьяная), мы с друзьями пили кофе в баре на пляже, смотрели на зарницы в полуночном небе и думали, надевать ли купальники и лезть ли в море - или немного подождать и плыть домой через парк.
До того любимый друг привёз мне любимых же подарков. А после - выдал ещё.
Несколько килограмм голубых стеклянных бусин всех цветов и размеров.
В моей жизни была одна грустная история, которая окончилась на "я погружала руки в чашу с бусинами - и меня отпускало".
Так вот в конце хорошего вечера с ржачем, прогулками, разговорами и запахом приморского парка, наконец-то напившегося воды, - эффект оказался на порядки мощнее. Меня накрыло таким счастьем, что я не могла говорить, пока меня не спрашивали - а и тогда отвечала очень коротко, зато как под сывороткой правды.
Домой уехала на такси - потому что пять кило стекла, два мешка шоколада и банка звёздного холодца.
А где-то между тем, как мы пили кофе перед ужином и тем, как мы пили кофе на дорожку, наступила осень - моя самая любимая часть местного лета.

Отличный вечер - золотой музей на фоне тёмно-синего неба, золотая луна поверх, золотое вино в бокале с чёрной полосой. Отличный день - длинная прогулка и разговоры, точка равновесия внутри и опора снаружи. Отличное утро - семь часов, и последняя дочь сбегает в школу, оставив меня единственным человеком в квартире. Отличная ночь - два пятнадцать, ливень потоком и начало новой книги.
Какое счастье, что ты родился здесь, в этом мире. Какое счастье, что ты.

Жара спала, холод отступил; на улице тепло, в доме - прохладно, так что я накинула халат прямо на уличный сарафан и брожу по комнатам, где уже нет Ксюшиных вещей. Ну, почти нет: кроссовки, порванные и недосохшие, Ксюша бросила в прихожей - на радость коту Туману; в ванной на молочке - всякие мелочи типа тюбика не моей зубной пасты, да и бутылки оливкового масла и моденского бальзамика для салата "два помидора и куст базилика" не мной куплены. Дофига у меня по углам Ксюшиных вещей осталось, а самой её нету, я кутаюсь в халат, думая: можно сделать вид - ну хотя бы до завтра, - что она всё ещё немножечко здесь, - и у меня не выходит. А отвыкать совсем не хочется, Ксюша - это особенная атмосфера в доме. Я выходила утром из спальни - и видела чистый стол без следов вчерашнего ужина, потом приходила Ксюша с ящиком малины, а потом мы разговаривали. Потом я убегала работать, Ксюша - на пляж, а потом вечером я приходила в дом, где чисто и пахнет вкусной едой (и она, только что приготовленная, есть в таком количестве, чтобы и мне хватило). А дома иногда уже снова была Ксюша - с чаем, с ноутбуком с работой, с книжкой (небольшая у меня оказалась библиотека), с разговорами. Это так здорово - приходить в дом, где тебе рады, где ждут не кормящую мать, которая придёт и наконец-то появит еду, а друга, с которым можно поболтать, а можно ничего не делать. Можно просто спать пойти, чтобы с утра сбегать за малиной. Потому что сам хочешь малины, а не потому, что обязан. И купить её столько, чтобы на всех хватило.
Почти неделю утро моё начиналось около восьми - я просыпалась за полчаса до будильника, бодрая и довольная жизнью. Стрейнджер смеялся: "Это называется драйв". Ксюша подкалывала: "А вот если ложиться в десять вечера, а не как вы привыкли - можно и к шести утра выспаться".
Вся прошлая неделя была о Еде и море: два дня подготовки и четыре - самого мероприятия. Всё получилось иначе, чем я думала - шире и глубже, - буду ещё писать подробный отчёт для "Чердака", а пока просто дообмысливаю.
Лето, совсем лето. Море стало обратно холодное - я так и не успела искупаться; зато вчера мы - сухие грозы, ага, - попали на побережье в такой ливень с гомом и молниями, что выхода у нас не было иного, кроме как пить вино, пока вода не отступит, а потом идти босиком под дождём через парк.
И это было очень здорово - идти под дождиком, размахивая тапками, и не мёрзнуть.

Первую грозу я переждала под деревьями, успела добежать обнять одних друзей, унестись от них, добежать до других и дойти с ними до рынка.
Там нас и поймала вторая гроза. Мы курили, ели черешню, слушали шум ударов воды о крышу рынка и думали, будет ли просвет - добежать до дому.
Был. Добежали.
Третья гроза обрушила небеса и превратила дороги в реки. Дельфины на пешеходке резвились в потоках воды - листва и мусор закрыли стоки ливнёвки. Наш друг Небель прорывался из центра домой с прогулочной коляской в руках; внутри коляски недоумевал двухлетний Михаил.

Интересно, думала я, переодетая в сухое, пластом на сухом диване, с тёплыми гренками в пузе и горячим кофе в чашке, интересно вот, скульптор, который поставил дельфинов на одном из самых проблемных участков пешеходки, имел в виду подъебывать мэрию каждую грозу или это жизнь добавила иронии скульптуре?
А пока я думала, любимый друг северный ветер меня фотографировал. А потом показал - и на некоторых снимках я получилась очень хорошенькая, а на некоторых - просто красавица; и главное - точно как в жизни: подо мной - диван, на мне - тёплое и уютное, вокруг - самые интересные разговоры на свете. Будни сорокадвухлетней женщины, матери двоих подростков.

А вчера оказалось, что мир сдвинулся окончательно и что теперь китайцы шьют обувь на меня: мягкую внутри, красивую снаружи, с упругой пружинящей подошвой снизу, а сверху - в форме человеческой ноги. Получив вчера ботиночки, походила в них дома, вышла на улицу - и прошла три километра со своей обычной скоростью, и было мне ну лишь слегка непривычно между носками и ботинками.

Сегодня сижу дома одна - работаю. Дети в школе, коты спят в дальних комнатах - и так мне хорошо, не передать. Кажется, я наобщалась наконец, наговорилась во всех возможных сферах - не до переполнения слотов, а до полного удовлетворения; а потом наспала себя так, что аж работать захотелось. Ночером сверстала ещё одну статью в неделю еды как щастя; расписала, согласовала с Полиной и повесила полную программу "Еды и моря" - а она сегодня утром сама опубликовалась.
Пора выключать комп и садиться за бусы.
Привет.

- Они тебя действительно видели? С туристами?
- Ну, нет. С другом. У нас был индивидуальный формат. Но да, я вам махала - неужели ты не заметила?
- Понимаешь, в этот момент я возилась с Мишей, Соня расцепляла Гришу и Яну, и тут Лёша как закричит: "Я вижу Крысю! Там Крыся на поезде!" - а мы на него хором рявкнули: "Это потому, что у тебя нет четырёх детей!" Он аж опешил: "А что я такого сказал?"
- А мы сидим в электрическом поезде, и я говорю: мы проехали мимо Небелей, а я им сегодня сказала "прости, сумасшедший день" - а сама тут раскатываю. А друг говорит: Крысичка, тебе не удалось избежать пьянства на деловой встрече! И мы посчитали, сколько всего успело быть: сначала у меня была сессия с психологом, потом - я дописывала и довёрстывала статью с маршрутом прогулки, а в промежутке успела прибраться и постирать бельё; потом нам не удалось избежать пьянки на переговорах; потом пришлось стремительно трезветь для дегустации, где меня снова узнали по сове и манере изъясняться; всё это время мы были в формате не столько "ходи-смотри", сколько "иди-пизди", плюс нас поливало дождём, а на мне была женская обувь. И в шесть мы сели прокатиться на поезде - а впереди была длинная прогулка и дружеское общение!
- Дааа, тяжёлая у тебя жизнь.
- Сама себе завидую. И это почти-отпуск такой, а видела бы ты, как я работаю!

Девичья дружба - это не столько разговоры о высоком, сколько возможность попробовать вдвое больше пирожных.
Мы очень старались, но перепробовали не всё.
Было вкусно.
Очень.
- Ой, скажите, это вы назвали "треснет и слипнется" наш торт "Руины"?
- Вообще-то я..
- Так здорово! Я за секунду до того, как вы вошли, прочитала это в "Ходи-смотри"!
- Вообще-то это мой проект...
(торт - реально такой. А то, что он ещё и в нашу великую и оригинальную кулинарную книгу попал, я девочкам из кондитерской не сказала).

- В этом фильме хорошо только одно: очень много выстрелов, очень мало разговоров, мало строк на перевод. Правда, закадровые шумы надо описывать.
- Типа "слышится грозная музыка"?
- Типа "громкий вскрик. Звук выстрела".
- Представляю себе, как выглядела бы серия про нашу поездку в Балчик! Громкий дебильный смех. Бульканье. Продолжительный дебильный смех.
- Фоновый. Это называется - фоновый, когда звук слышен всё время.
- Окей, фоновый ржач. Ойканье щупаемых роз.
- Нет, так: *щупает*. С новой строки: Розы: "Ой".

Очень рекомендую к посещению винарню королевы в Балчике. Приезжайте туда и попробуйте вообще всё, а купите - Траминер 2007 года, Шираз 2015 (отличный был год для винограда) и то, на что хватит духа. И не совершайте моей ошибки - полощите рот водой после каждого глотка и записывайте впечатления в дегустационный лист сразу. Я не полоскала и не записывала, и теперь у меня поперёк всего визита в винарню сияет: "Я ХОЧУ ЭТО ВСЁ".
Аня, главный технолог, делает не столько вино, сколько сгущает свет в бутылки и разливает по ним радость жизни. Некоторый свет стоит 170 лева за 750 мл, но он реально того стоит.

Написала отличный маршрут по городу, приезжайте к нам есть, и пусть вам будет вкусно.

Вчера вечером собрались у Шанти отметить её двухлетие в Варне. Начали с вийо... вийо... с очень приличного белого, с обсуждения наших проектов и с игры "одной рукой гладь одну собаку, нежно, другой рукой вырывай у другой собаки игрушку, резво". Параллельно заспорили об одной собачьей штуке, Шанти кидала мячик, я сунула нос в гугль чисто узнать, наткнулась глазами на странное, начала зачитывать.
- Остановись, - потребовал Стрейнджер.
- Чо остановись-то, одиннадцати ещё нет, пусть скачет, надо же ей куда-то деть лишнюю энергию, - запротестовала Шанти.
- Я не про собаку, я про Крыську. Пусть просто назовёт число, не цитируя всего остального. А так пусть скачет, конечно.

- ...а потом я надела на Тави специальный пластиковый конус, но она как-то умудрилась из него вывернуться. Вот как она это сделала?
- Не знаю, но я нашла его в коридоре...
- Только не говори, что ты его надела.
- Конечно, я его примерила. Не могла же я упустить такой шанс. Но мне было лень расстёгивать все застёжки, поэтому я просто надела его, ну, как шляпу.
- И была в нём похожа на лампу Пиксара!
(пять минут спустя наш друг Крыса, сорокадвухлетний человек, прыгал по комнате, изображая лампу Пиксара, в полупрозрачном пластиковом конусе на голове; шесть минут спустя после короткого "а какой у тебя любимый мультик студии Пиксар" мы уже смотрели "Головоломку". Заканчивалась третья бутылка белого, начинались следующие сутки).

- ...отличный получился пьяный суп. Ну, пастор делал такое в "Бриллиантовой руке", помнишь? Крекеры и крепкое спиртное, джин, что ли. Откапывали сокровище, а потом всё сразу взорвалось, потому что газ.
- Пастор? Джин? В "Бриллиантовой руке"?!
- Не. В "Похитителях бриллиантов". Откуда в советском кино - джин. И пастор.

- Если ты и дальше будешь чихать от ржача - как ты жить-то будешь?
- Тяжело. Очень тяжело.
- Зато нам будет ещё веселее!

- А вот это запиши, хорошая фраза: "Он хотел отдать ей всю жизнь, но она его вовремя остановила".
- Я и про лампу Пиксара записала.

В три часа ночи, уходя, мы ржали так, что соседка пообещала вызвать полицию. Шанти загрустила было, но я начала расписывать, как это будет: симпатичные ребята из Первого Районного полицейского управления приходят в ночи... Додумать эту мысль мы не успели - ржали так, что на лбу у меня образовалась ссадина.
Большое счастье - друзья, с которыми можно пьянеть. Если учитывать, что моя норма - полтора бокала, то бутылки мне хватило, чтобы допиться, натурально, до седьмого неба.
С двухлетием Шантичку :) Чтоб дальше только лучше :)

Между Песахом, Пасхой и Пасхой устроили на "Перелётном чердаке" праздничную неделю очень интересного характера.
Полина Трояновская написала для нас о своём опыте прохождения Камино в одиночку. Я очень люблю эту историю; читала путевые заметки Полины практически в прямом эфире; мне вообще очень нравится, как она работает: чем бы ни занималась - очень быстро учится и очень щедро делится. И статья такая же - быстрая и щедрая, как съёмки с квадрокоптера.
Стрейнджер написал о паломничестве вообще - как оно появилось и что из него выросло; я, понятное дело, всего этого не знала - и мне ужасно, ужасно нравится нас читать. Мы делаем тот самый формат альманаха, который мне всегда хотелось иметь под рукой - обо всём понемногу, длинно, глубоко и увлекательно.
А моя статья на этой неделе - о птице-зайце, немецком художнике. Каждую пасху я спрашиваю себя, почему заяц несёт яйца и при чём тут Иисус, иду гуглить, нахожу ответ на вопрос, успокаиваюсь и забываю до следующей весны; решила наконец пересказать, чтобы запомнить.
А также собрались книжным клубом и поговорили про Исигуро. Было нас всего шестеро - это вроде как мало, - но мы два часа плотно, не замолкая, уважительно спорили, доказывали, пересказывали, разбирали вероятности по косточкам, подводили теоретическую базу и выводили интересные следствия - так что по ощущению, по тому, что лично я унесла домой в голове на додумать и дообсудить, вторая встреча книжного клуба удалась. Маленький кусочек видео наших разговоров - вот и вот.
Время летит как воздушный шар с ядерной установкой внутри.

В курьерской почте, один из офисов которой - напротив моего подъезда, работает мальчик, у которого в крови кто-то из джиннов - во всяком случае, когда я вижу, как он работает, то вспоминаю Джинна из диснеевского мультика про Аладдина ("выходы там, там, там, там и вот там - чпок! - словом, везде"). Заходя за посылками, откровенно им любуюсь - и вот пару дней назад снова.
Два оператора, хвост общей очереди, все сонные, согретые (в офисе очень тепло), спокойные. Джинн клиентов не принимает - он звонит тем, кто давно не забирает свои посылки, и воздух вокруг него будто движется быстрее. Закончив - за те три минуты, что я наблюдала, он успел позвонить четверым и договориться с ними о скорейшем визите, и каждый разговор заканчивал улыбкой такой искренней, с какой друзья говорят "ненавижу тебя, Чака - ненавижу тебя, Фасимба". Закончив, Джинн идёт к очереди и расспрашивает, кто за чем пришёл. Всем, кто пришёл за посылками - находит и составляет на столе у коллег; всем, кто пришёл отправить, выдаёт конверты и бумаги на заполнение; одна посылка оказывается связкой деревянных штук - и мальчик пляшет вокруг получательницы, размахивая этими палочками, напевает "сурва, сурва, сурва година" и благословляет всех желающих - как в новый год. Все улыбаются, смешинки разлетаютс по воздуху, вокруг мальчика-джинна пляшут пылинки, как в солнечном луче; я забираю пришедший пакет и скачу паделамм.
На проспекте встречаю группу болгар, не знакомых друг с другом; они поймали первых весенних туристов и подробно, на очень хорошем английском, объясняют им дорогу. Туристы - выглядящие эталонными бритишами, - с интересом слушают, задают вопросы и ни-ку-да не торопятся. Я остановилась послушать - о, нет, не дорогу, дороги, их ремонт и систему общественного городского транспорта; за мной остановились ещё двое - и никуда не пошли; а мне надо было бежать дальше.
Сумасшедший мой любимый город; очень много солнца, холодный ветер; запах мёда, леса, луга и чесночного масла.
Весна, где моя голова.

а если мне повезёт, то тут будет фото, где мы с Круксом валяемся в обнимку, и его большое лицо лежит на мне, и уши у меня по груди распростаны, и лапки торчат между колен, и мы расслаблены и счастливы настолько, насколько вообще это возможно - для человека, у которого несколько списков дел на вотпрямщазз, и собаки, которую сейчас утащат на прогулку