Крыся

У нас на "Чердаке" есть постоянный автор - Алекс Коган, который, описывая свои путешествия, рассказывает о тех деталях, которые облегчают жизнь: о транспорте, о гостиницах, о картах города, о закусочных; благодаря ему я узнала о сложной системе стамбульского метро и об Istanbulkart - карточке, действительной везде, даже на пароме и в общественных туалетах.
Шанти подсказала, что жить лучше на азиатской стороне, потому что на европейскую ходят кораблики.
А наша гостеприимная хозяйка помогла воспользоваться системой такси-для-местных - она вдвое дешевле официальной.
Благодаря этим прекрасным людям я знала, где мы поселимся, как будем ездить и кто заберёт усталых путешественников с автовокзала в шесть утра. Сама же скачала карты, распечатала маршрут от метро до квартиры (в шести вариантах) и посмотрела гугловским жёлтым человечком нужный поворот от причала, а также выучила название причала (Кадыкёй Чаирбаши искелези).
Думала - брать с собой камеру или не стоит; взяла, не пожалела - хотя ни Стамбул, ни Константинополь в объектив не вмещаются. Столько разных городов, столько историй за кадом... Столько портретов разговоров с городом. Вот этот - за минуту до того, как стамбульский дедушка принёс нам чай:


Справа - железнодорожный вокзал Хайдарпаша, его строили французы, сейчас его реставрируют, и какой же он будет красивый после.
А за Босфором появлялась АйяСофия, Голубая мечеть Сулейманиё и Белый дворец Топкапы.

( много, вперемешку )

Сказала как-то Стрейнджеру, созерцая напрочь облетевшую бугенвиллею: если бы училась рисовать - то вот для этого: чтобы свести на листе все эти округлые извивы и острые колючки, и чтобы было так же непротиворечиво, как в жизни, только подинамичнее, будто всё немного движется; впрочем, я могу это сфотографировать!
Из фото тогда толку не получилось. Но несколькими днями позже я вернулась домой раньше обычного - и застала вечер в разгаре: во всех окнах соседнего дома горел свет (в каждом - другого цвета) и жизнь казалась непривычно плотной для тёмного времени суток. Тогда ещё меня поразила лестничная клетка дома художника профессора искусствоведения Владимира Иванова - она оказалась сетчатой, воздушной, видимой только, когда кто-то на лестнице включает свет.
А ещё я увидела дерево. Я и днём егго вижу, но в светлое время суток оно предстаёт передо мной целиком - чёрное на фоне светлого бетона, будто нарисованное тушью поверх дома, это красиво, но вполне привычно. А, чёрное на фоне очень тёмного, видимое только сетью ветвей в световых квадратах окон, дерево стало загадкой, призрачным рисунком, паззлом, который мой ум предпочёл не собирать, потому что фотограф завопил внутри него: "Смотри какое!!" - и развернул тело собирать фотоаппарат.
Снять фишай. Вообще сменить макрик на портретник, чтобы сфотографировать без искажений. Включить камеру. Ругнуться. Вынуть карту памяти из компа, сунуть в камеру. Открыть балкон. Прицелиться. Ругнуться, выставить нужные исо-выдержку-диафрагму. Прицелиться.
И ругаться уже долго, ни в чём себе не отказывая, потому что соседи с верхнего этажа, так дивно прорисовывающего крону дерева, погасили свет за секунду до того, как я нажала на кнопку "ш".
Охота длилась два месяца. Несколько десятков раз я меняла-вспоминала-вставляла-выходила-выставляла-прицеливалась - - и не отказывала себе: соседи первыми успевали нажать на кнопку.
То ли сегодня я раньше вернулась. То ли из-за буйного снегопада и дикого холода соседи утратили бдительность. То ли просто мне повезло.
Я вошла в качественно прогретую спальню из промёрзшей гостиной, кинула взгляд за окно - вскрикнула чайкой - схватила, сменила, вставила, выставила, распахнула балкон - и. Успела. Первой.
Я успела первой два десятка раз, и потом ещё два десятка - для верности. Закрыла балкон, показала язык соседям - и тогда только поняла, что в комнате холодрыжина как на улице, и пальцы у меня ничего не чувствуют, и лицо свело в победной ухмылке, и я довольна так, что впору плясать.
Наверное, я всё-таки немного фотограф.



Это восемнадцатый вариант картинки. Обработчик фотографий довольно долго добивался того, что хотел сказать фотограф.

Пять дней черно-белых картинок из жизни; ни людей, ни объяснений. Конечно, я в игре!

Номер раз.

...и вот иду я и думаю две длинных мысли.
Одну - про себя. Как я оказываюсь нелепа самой же себе, если сделать шаг в сторону и немного вбок, и посмотреть оттуда. Как я пихаю пихаю пихаю себя и всё своё - мысли, эмоции, взгляды на жизнь, мнение по всем вопросам сразу, - в любые подставленные руки; и как обижаюсь, когда те, в кого я собиралась напихать - бери, это бесплатно, это по любви, я точно знаю, что тебе это надо, - отказываются руки подставлять. Как много своего я делегировала прежде - и как много готова делегировать сейчас, и как мне это уже самой не нравится, а я продолжаю. И я уже знаю, что тут бессмысленно менять частности - у этой гидры сто хвостов, - надо перенастраивать центральную точку (хочешь вылечить мир - начни с себя), - ноооо ыыыы ааааа как бы так извернуться, чтобы всё случилось само собой как мне хочется. Как бы так бы прокрутиться, чтобы измениться по щелчку. Как бы найти такое место, в которое приходить, пребывать там некоторое время - и выходить обновлённой, с другим способом действия, с иначе организованной головой, с новым сердцем, и чтобы оно всё само работало. Где бы мне бы так бы побыть бы, чтобы со мной случилось чудо какое мне надо, чтобы я уже - оп! - и другая, как сама себе хочу.
И одновременно я смотрю на осенний свет, на солнечную дымку, на рисунок теней на асфальте - серым по серому в жёлтых пятнах опавшей листвы, - поднимаю глаза - вижу линейные эркеры балконов, полукруглые рамы, маленькие балкончики вокруг слуховых окон, карлсоновские домики на крышах, трещины в штукатурке - и любовь к этому городу толкает моё сердце изнутри горячими шершавыми пальцами.
А я всё думаю - где бы вот как бы, ну где-то же может быть и для меня такое волшебное место, чтобы приходить совершенно одной, без страха, без опасения, с открытым сердцем, и работать там себя, так, чтобы получаться, - останавливаюсь снять закатный свет сквозь узкое жёлтое с серым, луч, бегущий по красному винограду, - и внезапно понимаю, и хохочу в голос.
Да мне весь город - такое место, от Моста до Памятника. Четыре года уже.

- Конечно, хочу! - ответила я. - И не просто гулять, а попытаться снять серебро воды под луной. У меня тема съемок сегодня - полная луна, я её знаешь как ждала!
- Я тебе тогда технику помогу нести.
И пошли мы непросто гулять.
Друг Стр шёл как настоящий фотограф - с фотосумкой и штативом, - а я радостно прыгала рядом, размахивая фишаем. И пришли мы на откос, и поставили штатив, и пока раскладывали аппаратуру - с волн исчезли последние проблески серебра, и ушли мы, луною светимые (за нашими спинами облегчённо вздохнули парочки на лавочках, пользующиеся неожиданно тёплой ночью). И пришли мы на другой обрыв, и играли со штативом полтора часа, и было это хорошо.
Словом, гуляешь ночью с художником - пользуйся тем, что он гений композиции. А он воспользуется тем, что ты умеешь управляться с диафрагмой и выдержкой, и будет вам обоим новых замечательных картинок.
Например, про горизонт "давай завалим его в другую сторону, чтобы диагонали спорили, ой, почему так получилось, это не та нога, подломи ему другую":

( и другие ночные развлечения двух взрослых людей )

Рессичка нежнейшая придумала движуху: чтобы я кидала чайкам что-нибудь съедобное, а она бы фотографировала сюжеты. Место мы выбрали отлично - у дюнерной на площади Независимости, где чайки традиционно отбирают еду у местных жителей и туристов. Время - на закате, когда солнца не слишком много, а свет скорее боковой, чем какой бы то ни было ещё. Компания тоже подобралась подходящая: Ресси с камерой и я с Серёгой и Стрейнджером.
Всё было готово, но чайки наотрез отказались жрать принесённый Рессичкой хлеб. Мы им и так кидали, и так их уговаривали, и смехом передразнивали, и прыгали перед ними - чайки только улетали и ворчали что-то неодобрительное, от чего нам веселее не становилось.
Но мы пощёлкали друг друга - а потом снова предложили чайкам хлеб, и они как навалились! Крыльями хлопали, куски хватали, швырялись друг на друга, Стрейнджер их фоткал, я орала "Ресси СНИМАЙ!" - Ресси отвечала "Ты меня нервируешь!" - и щёлкала, щёлкала, щёлкала.
Стр набил чайками телефон, я напрыгалась и накричалась, а когда мы дошли до дому - оказалось, что наш друг Барни обзавёлся новым крутым никнеймом Крыса приросла серией отличнейших портретов.
Вот это меня Рессичка поймала совсем как есть, я такое в зеркале вижу:


Тут она Серёгу очень точно:


Это Стрейнджер чаек снимает:


А это он снял меня, Ресси и Серёгу:


В общем, отлично погуляли, дико замёрзли, домой шли тихо, пока Серёга случайно не нажал на кнопку, сказав "а Крыська много знает об этом здании" - и тут я открыла рот и понесла потоком про Варну начала двадцатого века; но это уже совсем другая история :)

Фольклорное многоголосье. Особенно - в рок-обработке. Лучше бы, конечно, петь; но если нет - то слушать, много.
(если кто ещё что подобное знает - пришлите ссылок, а? совершенно не важно, какой страны фольклор)
( под катом - учебное )
Вчера обнимала идеального английского бульдога, хватала его за шкуру, спрашивала, кто тут самый красивый бульдог на свете иваще.
Сегодня гладила белоснежного самоеда, а он трогал моё лицо чёрным кожаным носом. Самоед знает две команды: "сидеть" и "авокадо"; услышав вторую, он прыгает вверх и приземляется на задние лапы, а передние складывает просительно.
Ещё гладила Серого Кота, который у нас под окнами живёт. Удержаться совершенно невозможно: он тугой как колбаса и широкий как диван, и велюровый-лоснящийся. Господин Серый Кот.

С индейкой получилось как у меня всегда. Два года я не успевала купить её к празднику. Тут попыталась не купить слишком уж заранее (девятнадцатого в Кауфланде четырёхкилограммовую - как-то рановато, при том, что готовить её двадцать четвёртого). Так что пришла сегодня в Биллу и купила. Свежую. Болгарскую. Шесть килограмм сто двадцать четыре грамма. И донесла её, держа озадаченную ручку полиэтиленового пакета на кончиках пальцев (мещанством было бы написать "своих крошечных пальчиков" о себе, а не о любимой женщине, но они правда невелики и несильны).
Дома рухнула в диван в пледы в котов, через пару часов очнулась, выползла на кухню - Серёга смотрит на индейку, занявшую полхолодильника, и спрашивает:
- Как ты её дотащила? Почему мне не позвонила?

Жизнь становится прекраснее просто в разы, если неторопливо маленькой ложечкой на протяжении дня съедать баночку самого лучшего варенья в этой части Вселенной.