Крыся

Бросила чемодан в подъезде вместе с сумкой с пустой кастрюлей и толкушей для картофельного пюре, а сама налегке - с мешком новогодней колбасы и хлеба, - поднялась в квартиру. И, пока шла, на лестнице поняла, что страстно соскучилась по дому, что счастлива вернуться из отпуска так же искренне, как рада была в него уехать.
Мне очень хотелось переключиться. Мне хотелось забуриться куда-нибудь - всё равно куда, мне тут везде хорошо, если тепло и еды достаточно, - хотелось одиночества или шумной хорошей компании, хотелось отпуска - впервые за я не помню, сколько лет, надо по тэгу посмотреть, хотя тут мне может здорово помешать моя привычка называть "отпуском" рабочие выезды, когда в них есть полдня тишины.
И мы таки да, забурились.
Перед прошлым новым годом я пожелала себе койчо, а в феврале 2020 уточнила. Я, конечно, хороша - встать под небом и сказать: хочу! сделай мне это пожалуйста! - и небо такое: а у меня как раз и самолётик подходящий есть.
А примерно с октября я вслух и про себя каждый день - ну, кроме тех, когда думала о Софии или планировала Ямбол или тосковала по неслучившейся Родопской узкоколейке или рассказывала, как круто можно погулять в Пловдиве, - каждый день хотела в Велико Тырново.
И под новый год Весна увлекла нас ровно туда.
В тёплую квартиру с центральным отоплением.
И теперь у меня есть ещё одна причина вернуться в Тырново - не для работы, нет, для себя: я там потрясающе сплю. Я проваливаюсь на изнанку города ещё до того, как успеваю заснуть; и, если что-то отвлекает меня, я выныриваю, полная ликования сопредельной стороны; а если ничто не отвлекает - забываю сон сразу, как открываю глаза на этой стороне жизни.
А радость - не забываю.
Уезжала из Тырновграда - прижимала ладони к стёклам, думала - буду плакать, думала - буду думать "как же я без тебя".
Въезжалаь в Варну - прижималась носом к стеклу, думала: скорее, скорее, любовь моя как я соскучилась.
Удивительный у меня всё-таки характер, хорошо, что справка к нему прилагается: "экскурсовод, присвоена третья степень профессиональной квалификации".

Перед новым годом пожелала себе понять, чего я хочу себе пожелать. А то, знаете, среди тех, кто не ебанулся головой, почти все, кого я читаю и с кем знакома, знают, чего хотят себе в будущем году; одна я не могла сообразить - всё казалось одинаково важным, одинаково ценным, и - не щёлкало.
А в новогодних пятнашках друг северный ветер рассказал такую историю, после которой мне захотелось понять: я уже всё перебрала, где себя в юности прокляла, и уже всё развеяла, где себя заколдовала? Пожалуйста, попросила я у неба, пожалуйста, покажи мне, если я не вижу - что осталось? где я себя предала и сам факт забыла?
И сегодня утром вышла на балкон попрощаться с Тырновградом, посмотрела на туманную спину Снежного кота, подумала "скоро домой" - и мысленно упёрлась в фильтр, через который смотрю на мир, и поняла, что хочу себе в подарок от нового года.
Я хочу убрать этот фильтр из своей жизни.

Вот и пришло то время, когда дома тепло, только если включить отопление.
А знаете, зачем похолодало?
Из-за экстремально тёплой осени медведи в горных лесах не могли уйти в спячку.
Ящетаю, лучше три недели холода, чем непоспавшие медведи.
Спасибо, дорогая реальность, за шесть месяцев лета и осень в декабре. Пусть теперь мишки заснут.
А потом чтобы сразу тепло, такое, чтобы их не разбудить. Пусть у мишек - минус три, а у нас - плюс двенадцать.
Очень, знаете, мёрзнуть не обожаю.

Новый год мы с приятелями решили встретить на площади, повопить под фейерверк, выйти к морю, выпить с ним глинтвейна, погулять вокруг ёлочки - да и разойтись по домам. Дочери разбежались - каждая в свою компанию; хорошо, подумала я, некому будет требовать с меня оливья и шуб для рыб. Вообще готовить не буду, куплю кусок мяса на ужин (когда дошла я до плиты - тогда у нас и ужин).
Шла домой - не удержалась, забежала в русский магазин. Вынесла оттуда жертву традициям - целый один салат (корейскую морковку) и килограмм вкусных пельменей. Думаю: очень празднично, больше ничего не нужно, ещё сигарет купить - и сразу домой.
Трах, бах, затемнение, спустя полчаса выхожу из Биллы с двумя мешками продуктов. Дома пока искала, чего бы сожрать по-быстрому, сварила кастрюлю яиц и другую - куриного бульона. Я - подсознательный традиционалист, поняла я, зыря на это всё.
Утром, пока разминалась и растягивалась, натворила из бульона два лотка холодца, а из яиц - большую мису рыбного салата, всё ещё нечётко зная, кому эта жертва назначена. Заодно и глинтвейн попробовала.
Настаивать глинтвейн в термосе - одурительная идея. За ночь вино с приправами и яблоками и цедрой превратилось в нектар, сбивающий с ног и утихомиривающий бурю. Карочи то, что надо для нового года.
День медленно катил к закату. И в тот момент, когда я уже напилась, но ещё не позавтракала, прибежала старшая дочь - поесть и переодеться перед праздником.
Один лоток холодца и почти весь салат унесёт с собой на тусовку мой прекрасный старший ребёнок.
Вот и здорово, решила я.
И сразу после этого где-то внутри организма зазудело желание поставить картошку вариться.
Тогда в любой момент можно будет нарубить оливья. Все остальные продукты для него у меня совершенно случайно уже есть.

Вообще-то я собиралась быть одинокой одиночкой в одиноком доме, из которого все разъехались на праздники. Но вчера отчего-то зашла в Биллу и купила килограмм муки, три пачки масла и полкило селёдки. Ещё думала - к чему бы это...
С утра проснулась непоздно, но и не рано, без будильника; с удовольствием отзанималась на балконе, предвкушая целый день в молчании... Тытыгым, тыдыц, клац, клац, дверь распахивается, вбегает старшая дочь:
- Мама, я дома на Рождество!
- А у меня и индейки нет...
- Куда нам с тобой на двоих целая индейка? Давай лучше что-нибудь испечём, поболтаем, поржём... У нас мука есть? Давай того печенья, как в прошлом году?
И мы дали.
Но сначала я нагулялась по городу. Хотела на почту и по делам, но в Сочельник был открыт только продуктовый, где мне выдали коробку чая и пожелание на следующий год.
Так что я вернулась домой, заварила клубничный чай в домашнем термосе (у нас теперь всегда время пить чай) и намыла дом.
А потом мы развели рождественскую пекарню.
Колакакор, хаврекакор, земелах и лимонные сконы. И литр горячего чая.
Время к полуночи. Я изображаю скульптуру "Ленин, держащий на руках свой живот". Даша спит. Кошки спят. Кот бодает и трогает меня лапкой: чеши, мол. На подоконнике горят две икеевских свечки. По небу летит Санта - и совсем скоро он будет дома.
К Рождеству.

Лора сегодня в фейсбуке написала, что дветыщидевятнадцатый - ок, можно заходить; к ним на берега Восходящего солнца он уже полчаса как пришёл, так что ей виднее. И она же посоветовала набить всем хорошим все объёмы, коленом ещё сверху припихнуть и с собой унести в новый год, а всё нехорошее по дороге выкинуть в мусорку.
Беру то, кем хочу быть, то, чему учусь, и то, чему хочу учиться - тексты, экскурсии и массаж, - и в тот же карман мешок укладываю всё недавно проснувшееся - в дветыщидевятнадцатом разберусь; сверху ложится драгоценнейшая, великая и уникальная "Вся эта кухня", две моих мечты, сбывшиеся самым невероятным образом: поработать с Максом Фраем и написать кулинарную книгу.
Беру всё, чему не научилась, как план на следующий год. Умение держать тему, способность писать вовремя, а также уместность рассказывания о личном, и нерассказывания - тоже. Беру всё, где растянулась достаточно, и всё, в чём выросла, хвалю себя за это очень, есть чем гордиться.
Беру с собой всех своих детей и котов, всех друзей и приятелей со всеми перспективами дружбы и приятельства. Мы круто потусили и здорово поработали вместе в этом году, пусть следующий будет ещё богаче. Мы сделали "Перелётный чердак" и книжный клуб "Тихий омут", и весь год понемногу работали - так что у нас несколько десятков статей и больше десятка длинных записей разговоров; когда я пересматриваю наши архивы, думаю: какие умные и классные чуваки, хочу с ними дружить и чота вместе сделать.
"Ходи-смотри" и вся компания постоянных прогульщиков и зырителей - не то чтобы я его с собой беру, я на нём верхом еду. Быть мной - значит делать всякое классное в хорошей компании; спасибо любимому городу за игры и моим близким за поддержку.
Путешествия и выезды; одни были здоровскими, другие - невероятными, третьи - приятственными, беру всё, хочу ещё, с теми же. Хочу Родопы, Пловдив, Велико Търново, Рильские озёра; хочу Стамбул, Константинополь и снова Стамбул и опять Константинополь, хочу воздушный шенген Болгарии - и полетать хочу-хочу-хочу. И коленкой сверху припихнула :)
В самом глубоком кармане, подо всем, чего хочется, - мечта о доме и двух собаках и о том, с кем этот дом и эти собаки; её не надо специально брать, она всегда со мной.
А изо всего своего я выкинула бы зимнюю депрессию, которая накатывает в ноябре и отравляет существование вплоть до того момента, когда я говорю "даштозанахуй" и включаю дисциплинарные меры. Я бы с удовольствием избавилась бы от неё от всей, чтобы зимой быть нормальной собой; но, кажется, это невозможно, так что буду и дальше обрабатывать напильником.
Дорогая реальность, я столько всего хочу - и курсы, и зубы, и платьишки, - мне стока всего надо - и учёбу, и поездки, и ботинки, - но, если тебе в напряг, я сама. Я взрослый и клёвый, я много всего умею, и то ли в этом, то ли в следующем году мне удастся-таки свести эти лоскуты в одно большое полотно; тут-то мы с тобой и зажжём.
Просто не забирай у меня моих близких, пожалуйста.

Третье тысячелетие теперь совершеннолетнее, ему можно покупать алкоголь и сигареты, жениться, голосовать и нести полную финансовую ответственность за себя и кого-то помельче.
Вчера я смотрела на цифры, которые кто-то написал в песке до нашего прихода, на море и на Стрейнджера, зажигающего огоньки вдоль прибоя и думала: а неплохо год начинается. За полтора часа до того я считала десять-девять-восемь-семь и смотрела салют, за час до того - натягивала купальник прямо поверх тёплых леггинсов и под ватное платье, а за полчаса до того - ждала скорую и полицию, потому что никто не должен умирать в одиночку от холода на улице в новогоднюю ночь.
А потом мы сидели на холодных досках хипстерской набережной, под ёлочкой, вдвоём, хотя на самом деле - впятером, потому что ещё Марта, снабдившая нас черносмородиновым вином для новогоднего глинтвейна, ещё город, придумавший мне ёлочку у прибоя, и ещё море, которое всегда самый лучший спутник, собеседник и собутыльник, - болтали ногами и пили горячее душистое из термоса, дышали клубничным дымом и говорили о разном.
В основном - как здорово быть взрослым.
Я всё ещё не очень умею жить настоящим моментом. Мои жадные лапки тянутся сразу за пирогами будущего времени и за ништяками прошедшего, но чёрт возьми, как здорово быть мною сейчас. Я плохо спала сегодня - в основном из-за сбоя режима и перевозбуждения, - но не потому, что грустила, а потому, что предвкушала молчановский семинар. Я придумала в работу текст, из которого готовая вещь, может быть, вырастет лет через пять, если я буду её растить - или клёвая жизнь, если я буду продолжать её жить (а ничто не предвещает разрыва с собой).
Я псих в купальнике в розочку и шапке с кисточками, любимое дитя своих сумасшедших богов, я очень люблю работать и собираюсь ещё немножечко прямо сейчас, а на улице - бешеное солнце и плюс тринадцать.
А речи президента нам сегодня у ёлочки не показали, и даже поздравление мэра перебил салют. И это был самый красивый салют в моей жизни, и мысли выбило у меня из головы примерно все, и я стояла, заливаясь слезами, с двумя стаканчиками глинтвейна, и вообще-то у меня день рождения меньше, чем через месяц.
Открываем календарь - начинается январь.

Дойдя наконец домой с найденной сёмгой, последними подарками и прочей ерундистикой весом примерно килограмм в двадцать, я рухнула, выдохнула и завопила:
- Девочки, я придумала, куда складывать подарки под ёлку!
Ёлочка у нас в этом году двухмерная, наклеена она в коридоре и под ней - ботинки. Была идея быстренько купить полку для ботинок - но вчера был дождь, а сегодня я внезапно заленилась ехать в Йиск - хотелось, знаете, закрыть дедлайн по психолингвистике, написать часть текста, протестировать очередной рецепт печенья, ну и так по мелочи - сорок роллов скрутить, а для них рыбы насолить, потом гостиную в порядок привести... словом, хотелось тихий домашний день с упором на буквы и еду, а не пешком девять километров в Йиск (хотя это и отличная прогулка).
Притомилась я ещё на стадии обсуждения сегодняшних планов внутри своей головы. Втащив мешки с едой (нет, я никогда не пойму, почему, будучи слабой девочкой, я продолжаю таскать субективно тяжёлые сумки на четвёртый этаж вместо того, чтобы подключать к процессу своих ближних, которые вощемта совсем не против - но каждый раз мне оказывается настолько по приколу сделать это самой, что спина моя потом говорит: у меня есть мозг, а у тебя, кажется, нету) - словом, пришла домой, а там Дашка квартиру намыла мне в подарок к новому году, Вика тройник купила - и наконец можно сделать то, чего у меня не было уже полгода.
И я сделала это. Я вылила остатки кофе из френч-пресса в чашку и погрела в микроволновке, которую мне вчера подарил любимый друг Стрейнджер. Новый год сегодня - но вчера довольно странно было бы тащить большую тяжёлую коробку сначала к себе на третий этаж, а потом - ко мне на почти что пятый, и только ради удовольствия прогуляться с ней вечером тридцать первого числа.
Так что я ещё со вчера - счастливый котик с микроволновкой, а сегодня придумала место под подарки под ёлкой. Крафт энд Ди-Ай-Уай Форева!



А ещё сегодня Катта пожелала всем вомбата.
Кроме восхитительной внешности, у вомбата есть много чего неочевидного.
Во-первых, у него бронированный зад, которым он давит врагов, если те входят в его дом. Вомбату пофигу на завоевание чужого, но своего он не отдаст, и вообще-то в категории выдавливания задом вомбат покроет песца, как сумерки - землю.
А во-вторых, внутренний креатив его - исключителен. Никакое другое животное не попадает в "краткое описание преимущества квадратных экскрементов".
О эти сказки далёких земель! Я ещё о магпае не наговорилась - а теперь вомбат!

Когда я вижу поезд Кокаколы - ну, знаете, эту рекламу "праздник к нам приходит", - я всегда плачу. Такая реакция на огоньки и искренность. Телевизора у меня нет уже давно, телевидения - ещё давнее, а праздник взрослые самостоятельные женщины типа меня делают себе сами. Когда проснулась довольная жизнью - тогда и праздник.
А город прирастает огоньками, каждый день до шестого декабря появлялось что-то новое, и вот наконец зажгли ёлочку, развесили смешные снежинки по всей мэрии, превратив мастодонта классической тоталитарной архитектуры в световой подарок всему городу. Праздник к нам приходит.
Я бегаю по этому всему в лёгкой курточке и летних кроссовках - у нас плюс пятнадцать и днём такое солнце, что нужно носить тёмные очки; я смотрю на это всё и думаю как всегда: люблюнимагу. И бегу дальше.
Сегодня в индийской лавке колониальных товаров мне пожелали весёлого рождества; а я не знала, что принято отвечать по-английски. Ушла, кивая и улыбаясь, прижимая к себе сову; а в сове была пачка коры коричного дерева, душистой, настоящей, исключительно поделочного вида - не для еды, а для красоты.
Пришла домой - сотворила красоты:


Положено делать их с гвоздичками, но мне у корицы запах больше нравится.
Купила правильное тесто, сделала начинку для штруделя, всыпала в неё пакетик ромового сахара. Внимание, вопрос: доживёт ли хотя бы половина начинки до штруделя, если учесть, что корица в ней тоже есть?
Решила, что пора украшать дом. Пошла в подвал за мешком с новогодними штуками...
Ну что сказать. В прошлом году в это время я только-только въехала в первую-квартиру-после-развода - и отчётливо помню, как думала о довольно большом количестве вещей "это мне больше не нужно"; каким-то образом в эту категорию попала стойка для обуви и ёлочные шарики. Ладно шарики - мои-настоящие лежат в Москве в чулане вместе с библиотекой и ждут, - но стойку для обуви я за что так рассчитала? И главное, про стеллаж с книгами у меня такой мысли не возникло - ну типа книги же у меня всегда будут... А ботинки, значит, - вещь непостоянная и место для их складывания мне не нужно!
Отвлекаясь такими мыслями, я осматривала содержимое новогодней сумки: белая ёлочка, которую я даже не помню, как покупала, и одна гирлянда, про которую ни с кем не надо было советоваться.
Ёлочку оттащила в подъезд, поставила на первый этаж, украсила самодельными бусами из бусин, которые мне милы, но в работе не пригодятся.
Из гирлянды сделала ёлку, любуюсь:


Уметь и любить готовить - временами очень неудобно.
Любить, но не уметь - здорово: потом можно просто выкинуть испорченные продукты.
Уметь, но не любить - к сорока одному можно уже вообще перестать.
А вот так, как я - выйти на кухню с мыслью срочно что-нибудь сожрать, обнаружить кастрюлю с фрикадельками и зелёным горошком (кто же это мне такое прекрасное диетическое приготовил - так это же я!), поставить разогреваться, наткнуться взглядом на кастрюлю с начинкой для штруделя (а это кто мне подсуропил такое в ночи? фак, тоже я...), решить не печь, не печь, не печь штрудели, в ожидании фрикаделек начать мазать завтрашние бутерброды для Дашки (хотя ей и семнадцать и она может не только сама сделать себе бутерброд, но и проследить, чтобы я не проебала визит к доктору - но она очень, очень любит, когда о ней заботятся) - и вдруг трах, бах, затемнение, духовка фигачит, в ней - два яблочных рулета.
Теперь главное - не пробовать, пропеклись ли.

ПыСы: пропеклись.

Закат сегодня давали удивительный - цвета светофоров:


Каждую среду оказывается, что людей, которые в принципе не против сходить в музей, но вроде как повода нет и компании тоже нету - больше, чем я одна.
Открою вам страшную тайну: когда я хожу не одна - я почти ничего не вижу. Чтобы понять, увидеть, разобраться - мне надо зависать над каждым предметом, и так торчать, пока торкнет. И при этом почему-то мне трудно в одиночку выбраться в музей - поэтому я радуюсь компании, поводу и движухе, которую затеяла сама.
Каждую среду мы с весёлыми прогульщиками и зырителями ходим в музеи. В прошлую мне даже говорить не пришлось - в музее истории Варны потрясающая хранительница (которая несколько удивилась, когда к ней с холода в несезон ввалилось десять человек с воплями "мы хотим музей! мы хотим зырить!" - но провела нас по всем этажам и рассказала про историю города на великолепном русском языке).
В позапрошлую среду мы ездили в город Девня в музей мозаик; в эту я подзуживала компаньонов съездить в Аладжу - но погода внесла коррективы, так что я решила разведать учебный исторический музей.
И вот входим мы вчетвером в Археологический - я рассказываю про здание, прошу позырить внимательно росписи-окна-люстры-колонны, а потом обращаюсь к даме на кассе:
- Скажите, а можем ли мы посетить исторический музей?
- Наш, Археологический? - спрашивает дама.
- Нет, исторический, в который с другой стороны вход.
- Видите ли, мы, археологический музей, находимся под патронажем Регионального исторического общества, тут нет других музеев, только наш, - обясняет мне служительница музея.
- Нету интерактивного музея? С шатрами от праисторических людей, с огоньком как бы настоящим, где всё потрогать можно? - переспрашиваю, точно зная. что он там есть.
- Нет, к сожалению. Ни интерактивного, ни с праисторическими шатрами, ни влезть, ни потрогать, - служительница с каждым словом всё больше расстраивается. - Ни-ка-ко-го другого музея тут нет.
- Знаете, я уверена, что он тут есть. В него вход с другой стороны музея, и ещё туда детей водят.
- А! Так это наш учебный музей. Ну да, он маленький, детский! Там мы собираем учебные группы, туда приходят школьники, там стоят шатры, можно влезть и потрогать...
- ДА! - вопим мы.
- А взрослым туда можно? - спрашиваю.
- Сейчас... - отвечает служительница музея, набирает номер - "да, у тебя есть сейчас школьники? возьмёшь четверых взрослых? им интересно..." - Давайте я вас провожу.
Ы-ы-ы-ы-ы-ы!!! Есть вещи, которых я не пойму никогда-а-а-а!!!
И нас ведут по коридорам здания Девичьей гимназии, через внутренний дворик, и мы таки да, попадаем в крошечный учебный музей, где всё можно трогать, влезать внутрь и фотографировать.
И болтаю я не затыкаясь - перевожу то, что нам рассказывают и дополняю любимыми частями болгарской истории.
Подборка картинок - тут:
https://www.instagram.com/p/BcXu3YXBnKU/?taken-by=therealkrissja
Побывали в одном из кармашков города, вместе только-для-своих, либо для музейных работников, либо для детей. А мы видели, и внутрь залезали, и руками трогали. Спасибо хранительницам Археологического музея, пусть им святой Николай принесёт по мешку денег каждой и здоровья несокрушимого!
Да, у нас же Никулден. По этому поводу вчера из Биллы ("это что за очередь? - а рыбу ждут. - ой, да, мне тоже надо..." - и два десятка человек в центре Биллы ждут, когда менеджер выкатит тележку и прямо с неё, вежливо, но очень быстро и очень ловко, расхватывают карпа) - я утащила одного зеркального и сегодня вечером напилила денежных амулетов из его шкуры. Честит Никулден :)
И совсем уже вечером - всего-то в шесть, а уже по темноте, - смотрела раз-два-три-ёлочка-гори.
Праздничный концерт - я сначала думала, что будет занудный, как всегда; но что-то случилось то ли со мной за эти четыре года, то ли с тем, кто готовит городские праздники - во-первых, мне было не скучно, а во-вторых, дети выступали настолько искренне и при этом настолько хорошо, что - да, я ревела слезами. Сочетание искренности и слаженности пробивает меня насквозь; а ведь там ещё и родители - стоят рядом со сценой, смотрят, как их деточка пляшет и поёт, и от них фонит так, что накрывает всю площадь.
И только я продышалась - как со сцены заговорили о ёлке, о белом-белом пушистом снеге, о дедморозовых подарках, об огоньках - и позвали "тех, кто нам поможет зажечь ёлочку: мэра, областного управителя и директора" ещё чего-то, и это было дико смешно - а потом через пару минут мэр сказал все необходимые слова и закончил фразой: "А теперь считаем от десяти до одного".
И мы пощитали.
И потом минут пять, не меньше, вся площадь зырила на взрывающееся небо.
Я стояла под ним, совершенно одна, и думала обо всяком, а потом взлетело сразу восемь золотых ракет - и мыслей не осталось.
Такое щасте это всё.

Самое странное Рождество в моей жизни. Младшая дочь уехала к подруге, старшая - заснула к вечеру, а я с непонятной целью и из непонятных соображений испекла индейку шесть кило, склеила распечатанную Серёгой ёлочку-раскраску размером с полстены и раскрашивала её цветными карандашами. Совершенно одна, периодически пересылая фото этапов процесса далёкому другу.




Напекла рождественских пряников - из вырубок был только антикварный хозяйкин стаканчик (ликёрный), так что пряники получились в форме фаз луны:


Пила кофе, слушала музыку, думала кино посмотреть какое - но так и не сподобилась. В полночь поздравила себя с первым взрослым праздником в своей жизни: калсарикяннит.
А в три минуты первого в дверь позвонил Стрейнджер, наконец прошедший дедлайн и вынырнувший по ту сторону, и мы попробовали индейку, покрасили ёлочку, заболтались до утра - а потом спросили друг друга, не пойти ли нам покурить к морю, а потом заодно не пройтись ни нам по парку и не погонять ли крысу по песочку, словом, время - восемь утра скоро будет, а у меня сна ни в одном глазу. И кстати мы так и не покурили - потому что забыли зажигалку, а ночному охраннику клуба скандинавского кино не хотелось подниматься за ней наверх, и мы решили, что это знак.
Конечно же, добрый.
Так что с Рождеством, ребята, и хорошей нам всем зимы. Ёлочки раскрашивать хватит до нового года, а то и дольше.

На улице дубак. Дубиссимо. Настоящая зима, скорей бы она кончилась. Лужи замёрзли. Мы выходили из дома - тоже замерзали, до костей продувал нас приморский ветер. Бегали от магазина к магазину, прикрывали лица, закутывали руки, всё равно замёрзли.
Дома тепло. Печка, коты, все дела.
За день до похолодания ходили по улице в тонких кофтах, вечером стояли трепались - руки тёплые, ноги тёплые, носы тёплые. А на следующий день Началось...

Купили форели нановыйгод, прям много; нарезали порционно, засолили - да так удачно, что сожрали подчистую к вечеру тридцатого числа.
Сходили в ночной Пикадили, купили сёмги, засолили; сняли пробу - тоже неплохо получилось.

Лиза утром увидела Вику проснувшейся, сказала: а давай разберём посудомойку и сложим в неё грязную посуду. А потом днём увидела меня и спросила - а каким полотенцем ты вытираешь со стола? А то я хочу за собой убрать и не знаю, чем принято...
Я перебила её рыданиями и воплями: "А можно мы оставим тебя себе навсегда?!"

Устав от внутреннего ворчуна, попробовала упражнение из последнего абзаца. Реально стало легче дышаться и меньше ворчаться.

Год сменится уже сегодня.