Крыся

Стамбул лежит на двух континентах. Часть его построена в Европе, другая – в Азии.
Два континента и две части города разделены Босфором. Он – пролив и шестнадцатиполосное водное шоссе, по которому носятся корабли и кораблики.
Над Босфором висит длииииииинный мост, а под Босфором пробит туннель.
Все знакомые мне стамбульские водители предпочитают мост туннелю. Въезжая на мост, открывают окна, включают музыку – и едут, приплясывая и трогая ветер руками.

В Стамбул мы должны были приехать в разное время. Запутавшись в логистике, я нарисовала табличку – кто когда где окажется и как будет добираться.
Вот что получалось.

Мы с Дашей ехали на автобусе, прибывали вечером и отлично добирались на метро до арендованных апартаментов. Автовокзал – на европейской сторону Стамбула. Я предпочитаю жить на азиатской, на Кадыкёе, поближе к метро – так что и в этот раз сняла там. Я предполагала, что наш автобус немного опоздает, вечерние пробки в Стамбуле огого какие, - но некоторые кафешки на Кадыкёе работают до двух часов ночи, так что поужинать мы успевали в любом случае.

Р. прибывал ранним утром следующего дня. На рассвете его самолёт садился в аэропорте на азиатской стороне Стамбула, после чего сам К. спокойно садился в метро и ехал по прямой до Кадыкёя, а там по карте – пять минут до апартамента.

А вот Вика приезжала ровно между нами - автобусом из Софии, на автовокзал и в половине третьего ночи. До круглосуточного метробуса оттуда – пешком два километра по карте по незнакомой местности и с чемоданом. Метро в это время не работает. Такси впервые ловить в незнакомом городе в незнакомой стране – так себе задача для двадцатилетней художницы.
Так что Вику я решила встретить сама.

В Стамбуле такси – интересный момент. Самый простой способ – вызвать элитное чёрное такси, лимузины и машины класса люкс, приезжают чётко, возят быстро, цену я даже не узнавала.
Жёлтое и голубое такси можно поймать на улице. А можно – и не поймать. Можно договориться с водителем – а можно получить грустную улыбку и «нет, я туда не поеду, прости, дорогая, сегодня плохой день». Электронные приложения я не обожаю, да и по отзывам – в Стамбуле они работают через раз.

Я бы рискнула, будь я одна.
Но двумя хаотиками проверять систему на прочность не хотелось.

Так что я попросила хозяев снятой квартиры помочь мне вызвать «хидден такси». Это система полулегального транспорта для местных, самая надёжная, самая чёткая и самая недорогая. Для того, чтобы ею пользоваться, нужен турецкий номер и некоторое количество знакомых, которые подрабатывают в этой системе.

Свободных скрытых таксистов у хозяев апартамента не нашлось.

- Есть другой вариант, - написал мне Эмре, один из хостов. – У нас в городе - отличный каршеринг.
Но я вообще не вожу.
- Зато мы водим. Мы с Ахметом или кто-то из наших друзей довезём вас до автовокзала, вместе встретим вашу дочь и вернём обратно. Денег нам не надо, заплатите только таксу проезда через мост.
Я вежливо поблагодарила хостов раз примерно десять, захватила им из Варны бутылку «примитиво» - и после того, как мы с Дашей таки да, прибыли в Стамбул и нашли еду, собралась и к означенному времени была готова выйти.

Договорились мы на 1.40 – потому что до автовокзала ехать полчаса-час, и не угадаешь, сколько получится.
Хосты прибыли в 2.30.

Я не первый год живу на Балканах, так что сильно не волновалась (пару раз вспрыгнула на стенку, а потом заснула в подушках, решив, что сейчас самое время – красиво полежать).
В 2.30 мы выехали.
Я написала Вике, что мы опаздываем и чтобы она не волновалась.
Она в ответ написала, что, кажется, тоже опоздает, потому что автобус, кажется, сломался.

Автобус. Сломался!

На вокзал мы прибыли в три.
Автобус с моей дочерью стоял поломанный на въезде в пригороды Стамбула – неподалёку от озера Буюкчекмедже, ровно там, где за шесть часов до того наш с Дашей автобус встрял в полуторачасовую пробку.
Три часа ночи. Пустой и тихий автовокзал. Двое молодых людей, которые вызывались помочь гостье добраться, встретить и забрать дочь с вокзала. Холодрыжина. Я в тонкой рубашке и тонком же пуховике – а зачем мне с собой тёплый свитер, мы ж ненадолго и на машине.

И я говорю Ахмету и Эмре:
- Ребята, плохие новости. Автобус сломался возле озера Буюкчекмедже, пассажиров едут забирать из Стамбула. Они приедут через полтора часа, а может, и через два.
- Ноу проблем, - отвечают хором Ахмет и Эмре. – Мы подождём.
Серьёзно? Два часа ночью на вокзале? Вы просто подождёте?
- Ну да. Нормально всё, не волнуйся.
Ребята, я взрослая, я могу, в конце концов, встретить дочь, взять вон того скандального таксиста, доехать до дома – езжайте спокойно, не ждите со мной, это ваше личное время…
- Ай, брось. Подождём вместе, чаю выпьем. Только давай выйдем из каршеринговой машины, чтобы тебе не переплачивать.

В Стамбуле было сильно теплее, чем в Варне.
И всё равно – за два часа на улице мы взмёрзли до активных плясок под луной.

Автовокзал. Привокзальная площадь. Каршеринговая машина. И трое смельчаков, которые развлекают друг друга приятной беседой.
Общим языком для нас троих оказался:
- язык путешествий (ребята долго ездили автостопом и ходили в походы с палатками; показали мне фото своих приключений, я в ответ продемонстрировала видео из Родоп, фото из Мельника и как Шуйский рисует монстрика на стене в Пловдиве);
- язык анархии (мы быстро договорились, что правительства, какие бы они ни были – уродливые наросты, и государственная система в принципе направлена на поддержку себя самой – а не людей, которые обеспечивают её существование);
- язык взаимопомощи («я без вас не справилась бы – да ладно, ты везучая, если бы не мы, кто-то ещё тебе помог бы»)
- и гугль-переводчик.

Два часа.
Одинаково плохое знание английского придало нашим речам идеальную лаконичность: сказали только главное и отлично друг друга поняли.
Мы обсудили всё.
Всё.
Вообще всё.
Мы дошли даже до детских фотографий.
Мы дошли (вздохнув синхронно – и до этой дряни) даже до политики. Теперь я смотрю фильм Тамары Эйдельман про Мустафу Кемаля, чтобы лучше понимать тех двоих, которые плясали со мной рядом на автовокзале БайрамПаша, пока автобус из Стамбула забирал с озера БуюкЧекмедже пассажиров из Болгарии.

В пять утра Вика написала «МЫ ЗДЕСЬ!» - и я побежала наконец её встречать.
А через пять минут мы уже мчали в тёплой, тёплой машинке. Я обнимала Вику и орала: «Это моя другая дочь! Она приехала! Приехала!»

А орала я потому, что мы въехали на мост через Босфор.
Открыли окна.
Высунули руки.
И вопили.
И пританцовывали.
Ахмет включил музыку на полную громкость.
В арендованной квартире спала Даша, в самолёте летел Р., Вика сидела рядом со мной. Машина неслась через мост – через огромный мост, подсвеченный алыми и фиолетовыми гирляндами, летела машина каршеринга, которую вели двое друзей, прекрасные приключенцы Ахмет и Эмре.

СКАЗКИ НОЯБРЯ: ПОЛДНЯ В КОНСТАНЦЕ

Румыния оказалась замечательной.

Может, дело в том, что я немножко чуть-чуть узнавала по работе - про её девятнадцатый век и национальное Возрождение, про королей и королев - про короля Михая, про Кароля Первого, про Елизавету и про Марию Эдинбургскую, - или в том, что я заочно влюблена в Трансильванию и желаю объехать её всю.
Может, дело в том, что дочь моя старшая периодически работает с румынами и иногда говорит на нежном певучем вообще совсем не понятном языке.
Может, дело в нашей компании, которая изначально настроилась сыграть охуенное путешествие.
Но ващет нет.
Это - только детали, крошечные чешуйки на шкуре гигантского золотого дракона.

Румыния - замечательная сама по себе. Огромная прекрасная незнакомая вообще совсем иная романтичная непонятная чудесная.
Мне теперь ещё сильнее в неё хочется.
Наподольше.

Перед поездкой я немного почитала про Констанцу, собрала десяток-другой материалов, выписала десяток-другой фраз на румынском - не чтобы объясниться, нет, конечно; нельзя объясниться, если не понимаешь ответа.
Зато можно правильно поздороваться.
Никакие фразы не подготовили меня к звучанию румынского языка.
Он знаете какой?
Будто очень грустный болгарин с огромным сердцем говорит на итальянском языке о любви.

Вот, например, подхожу я к русскому консульству в Констанце. На дверях - двое полицейских. Я собираюсь позвонить в дверь - и тут она открывается, выходит предыдущий визитёр, и я распахиваю дверь, чтобы войти.
Один из полицейских обращается ко мне:
- Ты - самая красивая женщина на свете. Я искал тебя всю жизнь. Какое счастье, что мы встретились. Как жаль, что сейчас расстанемся.
Умом я понимаю, что, скорее всего, он говорит иное. Скорее всего, он - на работе на посту у дип.представительства другой страны, - спрашивает, что я делаю и записана ли на приём.
Все мои чувства твердят: этот человек говорит с тобой о любви языком нежности и печали.
Божечки какая страна.

Тем, кто считает языком любви французский, стоило бы приехать сюда и послушать.
Как румынские водители обмениваются приветствиями на стоянке большегрузных машин.
Как пекарь в турецкой сладкарнице объясняется с двумя англичанками, выбирающими между кофе и чаем.
Как господин на заправке продаёт двум русским экскурсоводкам - путевую карту.
Как банковские служащие прощаются с посетителями.
Наверное, если просидеть в парикмахерской минут пятнадцать и послушать, как люди действительно щебечут и нежничают - то нервы превратятся в золотые струны, а кожа расплавится и потечёт живым огнём.
Наверное, если пожить в Румынии как следует - превратишься в маленького дракона.
Мы не успели.

Мы проскакали по центру Констанцы и съели все ковриги, какие смогли.
Одну - со сладким творогом и изюмом. Две - с орешками и семечками, и две - с кунжутом. Одну - с вишней. И четыре маленьких - с брынзой.
А потом съели по пирожку с мясом. По горячему хрусткому слоёному пирожку с мягкой чуть влажноватой мясной начинкой. Два таких пирожка уехали со мной в Варну, ими обедала Даша, приговаривая "как же вкусно, где бы у нас такое взять".
У нас такое взять - в любой турецкой пекарне на выбор: в Стамбуле, в Констанце или в Софии.
Мы купили творога и кефира - в каждой местности живут свои кислые бактерии, и они делают с молоком совершенно разное. Такого творога, как в Румынии, я нигде раньше не встречала (и буду им завтракать ещё несколько дней). Один сорт называется "ИбанИште", остальные тоже вкуснющие.

Мы нагуляли сколько успели.
Мы стояли на краю огромного раскопа под фундамент - на дне его красовался колодец античных времён, из стен выглядывали камни явно османского периода, а дом двадцатых годов двадцатого века поёживался в полутора метрах от края ямы.
Мы заглядывали в подъезд, крашеный масляной краской и смотрели на резные балясины лестницы "как у бабушки". А на верхней площадке румынская бабушка рассказывала внуку, что он её единственное солнышко, самый лучший на свете зайчик.
Мы неслись через площадь Овидия, на нас грусно смотрел Овидий в виде памятника, а мечеть Кароля Первого улыбалась шпилем, а Исторический музей появлялся из-за красиво подстриженных кустов, а сетка пока ещё не зажжённых огоньков колыхалась на ветру. У Юльки мёрзла попа, у меня не мёрзло ничего, из-за поворота показывалось и пряталось бирюзово-зелёное море, чайки хохотали сыршенно по-варненски, а вокруг красовались дома архитектуры румынского Возрождения - которое по сути как болгарское, по форме скорее европейское, но вообще другое.

Моё самое сильное впечатление от Румынии: прекрасное, должно бы быть знакомым - но ващесовсемдругое.
Причём как-то настолько по-доброму другое, что незнакомость обыденного не фрустрирует, а вдохновляет.
Вот это подарок, а.
Вот это подарок.

Город Констанца раньше назывался Томи (Томис).
Стоим с Юлькой Лозовской на бульваре, я говорю:
- Свидание с этим городом более всего похоже на секс с незнакомцем на танцполе - куда честно приходишь потанцевать и внезапно ярко и радостно трахаешься, и расстаёшься без сожаления, и предвкушаешь новую встречу весной.
Поднимаю глаза и вижу дорожный указатель.
На указателе написано: "Томи вдул".

Созополь оказался
НЕ
ВЕ
РО
ЯТ
НЫМ

Обалденно красивым и сумасбродным. Люблю чокнутых красавчиков, теряю от них голову и пляшу с ними, сколько есть сил, а потом падаю где остановилась и говорю: теперь кофе мне.

Кофе мы с друзьями нашли ещё в 2018 году, а вот поплясать с Созополем только сейчас довелось.
С понедельника по субботу носилась по нему и в самое жаркое время, и под синеющим небом, и с самым кайфовым другом на свете, и сама-одна-с-пустой-головой, и со всеми своими внутренними демонами по очереди и пачкой.
Нагулялась.
Если честно - осталась бы ещё до вторника.

Сколько там для меня оказалось припасено подарков, а.
Носы и ручки амфор из стен.
Варенье из зелёного инжира.
Идеальная кружечка и прикольные подарки.
МУЗЕИ!!! Божечки мои какие в Созополе музеи.
Еда, еда, еда!

И вот этот последний заход в море - когда я пошла одна в высокую волну, и море взяло меня и выстирало в волнах, и купальник остался на мне только потому, что хорошо привязан; а бандана оказалась на шее вместо головы, а очки (единственные в своём роде!) вообще унесло волной, а тревоги растворились в солёной воде, а кой-какая боль ушла напрочь, а утро последнего дня только начиналось.

В общем - Созополь оказался идеальным городом для отпуска, ещё хочу.
В сухом остатке - я придумала маршрут длиной в день. Чувственное историческое путешествие по городу вампиров и варенья из зелёного инжира.

Мне бы хотелось начать на центральной площади Старого города - чтобы человек, оказавшийся в Созополе впервые, прошёл под вывеской "Город спасения" мимо прокатных платьев типа "трёхъярусный торт из занавески" и кричащих попугаев.
И чтобы подумал: зачем я здесь, я что, курорта не видел?

Потом мне бы хотелось немного постоять у фонтана. Солнце на южной стороне Балкан - жёсткое как в Турции, и острые холодные брызги воды летом в сочетании с горячим ветром - это очень кайфово.
А потом мы бы пошли в музей.

Археологический музей Созополя - внешне совсем небольшой.
Я ходила по нему два часа и временами кричала в голос от восторга.
Я попросила там культурного убежища. Я сказала хранителям, что никуда не уйду. Они хохотали.
В общем: там охренительная история эллинов, лучшая в Бг коллекция вазописи и мягкие широкие диваны для возлежания.

А после короткой (на часик) истории города в картинках - мы бы пошли раскрывать её в объёме.
Полюбовались бы типичными созопольскими домиками 18 и 19 века (культурное наследие, мн.ч)
Посмотрели бы на стены Аполлонии, базилики, гробницы (ед.ч) и храмы Созополя.
Постояли бы внутри ветра в Южной башне.
Погудели бы в объёмном акустическом зале комплекса.
Прошли бы по краю острова, отмечая, какие разные у него ветра.
Дошли бы до порта и променада, и гуляли бы по нему под золотыми огнями, разглядывая соседние острова (ед.ч)

На ужин остановились бы или в прекрасном дорогом "При художниках" и взяли бы там хайвера, мяса и запечённого козьего сыра с зелёным вареньем - или в простейшем "Оазисе", и там наелись бы от пуза простой домашней еды, приготовленной любящими руками.

Уехали бы на закате, наполненные светом и теплом, с ветром в волосах и влюблённые в этот потрясающий город.
Хорошо там будет до самого конца сентября, потом на полуостровах резко похолодает, и путешествие станет с оттенком горечи. Этой приправы у нас в последнее время так много, будто и правда время совсем уж последнее.

А сейчас в Созополе - оч сладко.

Когда Петра после длинного дня, навоевавшись, напрыгавшись, набесившись, наболтавшись, навалявшись пузом кверху и наевшись конфет, растягивает себе спальный диван, забрасывает его подушками и одеялами и ещё немножко прыгает сверху, а потом уходит - и возвращается в пижаме и с чистыми зубами, - она зовёт: айде мама лека ношт (мама, пожелай мне спокойной ночи).
И мама ныряет к Петре под одеяло, и они шепчутся о чём-то, а я смотрю на них украдкой и думаю: вот так же Янтра обнимает Тырновград, струится сквозь него, как волосы Петры - через мамины пальцы.
Янтра - удивительно нежная для такой сильной реки, невероятно юная и древняя одновременно; и, как все диффчонки, не прочь выпить сладкого вина.
Я притащила термос глинта, и жаль, что только один.
А она раскрыла передо мной излучины просто так, потому что хорошая.
Дома речного царя и его дочерей и склоны, на которые водяные выходят за тем же, зачем люди купаются - попребывать в другом мире. Время, сложенное из зданий, и время, которое не влияет ни на что. Бесконечные дороги вдоль изгибов.
Знаете, как по-болгарски называются излучины?
Дефиле.
Дорогой панк, сколько раз я тебя вспомнила, дефилируя вдоль Янтры - не поддаётся счёту.
Никакого "приехать с одной ночёвкой" нам, конечно, не светит.
Дня на три надо минимум.
Ну то есть я конечно могу ошибаться и преувеличивать и прочее траляля, - но мне кажется, что тебе понравится эта гирлянда.

У меня сломался стабилизатор - та штука, что держит телефон и не позволяет ему качаться во все стороны разом, пока я показываю Варну людям, которые сейчас не могут в неё приехать.
А раз так, подумала я, то сделаю живую группу.
И сделала.
Два часа водила двенадцать человек по четырём кварталам города. Реально по четырём - про каждую картиноньку рассказывала (вру, дайбох про каждую третью - потому что если бы про все, то это на четыре часа прогулонька была бы, и до стены доехали бы только уши конца маршрута дотянули бы только самые стойкие - я и Катя М., мама лучшей подруги моей младшей дочери).
Довольна - не передать как. Соскучилась по большим группам. Заодно проверила: люди по-прежнему хотят со мной ходить. Им по-прежнему интересно меня слушать.
Куда-то продевались те, кто хочет путешествовать небольшой толпой единомышленников. Ну да ничего, я придумаю такое, чтобы - ух! - и захватило.
А если не захватит - поеду сама и сделаю трансляцию, в конце-то концов.
Тырговиште вот мой любимый.
Он знаете какой? Сто раз уже рассказывала, и ещё расскажу:
от него ощущение как от суперохуенного мужчины
который живёт в каком-то селе, куда - просто дорога привела
и вот попадаешь к нему в руки - и ааааа
и всё очень круто, но надо идти дальше
и я уезжаю.
и потом думаю: я могла бы быть с тобой всю жизнь, но мне ещё сюда, и вон туда, и там ещё смысл жизни прикопан.
А он такой: возвращайся. Я там, где я есть.
Вот честно, был бы человеком - выскочила бы за него замуж, не раздумывая. Умный, красивый, надёжный, с потрясающим чувством юмора, с очень сильным характером, с тяжёлой судьбой, вечный и бессмертный. Он соразмерен себе и неочевидно прекрасен, обожаю таких.
И бешусь всякий раз, когда не удаётся собрать в него группу: чуваки, вот - город, ехать - недалеко, он - классный, вам там будет - интересно, погуляете - здорово, вам понравится! Алё, чо киснуть-то?
С другой стороны, а может быть, он только мой.
Может быть, мне лучше ездить на свидания в одиночку, не толпой.
Не знаю.

...а потом мы вынырнули из полуразрушенной синагоги, заросшей катальпами - огромная листва, стручки до земли, - и свет пролился на нас, и голос с небес вопросил:
- Вам помочь чем-нибудь?
- Не, спасибо, - ответили мы вразнобой. - У нас всё хорошо.
- Мы эскурсоводы, я показываю бургасской коллеге тайные уголки Варны.
Голос говорил ещё что-то, но я не слышала: рассказывала Юле, что за синагогой - Центральный штаб военно-морского флота, и именно они подсветили нам путь прожектором...
...и в этот момент услышала как бы со стороны, что вышла из синагоги на свет, и голос с неба спросил, не надо ли мне чего, и я в очередной раз не попросила ни IDDQD, ни миллион евро, ни сбычи мечт, ни-че-го - просто сказала, что у меня всё хорошо и мы тут интересно гуляем.
С другой стороны, это одна из правд про меня. Я могу годами загадывать желания, формулировать их так, чтобы ни один стервозный джинн не прикопался, а потом голос с небес - и я в ответ: всё хорошо!
(а как мы потом хохотали с Юлией на тёмных варненских улицах, потому что ночью два пьяных экскурсовода - это очень шумно, и как нам зажглись окна Старой Варны, и как мы обнимали хаджи Ламбрина и госпожу Ваню, и как нас поверх красного напоили белым - это уже бонус. Потому что Варна любит классных диффчонок :))

Можно, можно проснуться вполне себе бодрой в семь утра, если в полдевятого - поезд на погулять.
Обожаю поезда. Тыдык-тыдык (чучук-чучук), поля и небеса, сидеть с ногами на бархатном диване, читать отложенное, жевать вкусное, думать всякое. В софийском утреннем поезде был даже вагон-ресторан с лампами на столиках, но мне сделалось лень проверять, дают ли там кофе, и я так и провалялась четыре часа в купе: сначала пялилась в окошко, потом готовилась к маршруту, потом доделывала недоделанное (специально оставила), потом снова готовилась, а потом - раз! - и приехала.
К вокзалу мы подошли с двух сторон в один и тот же момент: я - изнутри, Анна и Калин - снаружи.
- Стара Загора считается городом лип, прямых улиц и красивых женщин, - сказала я вместо приветствия. - Самых красивых женщин мы сюда только что привезли, а про остальное - сейчас расскажу.
Игра? - сказала Стара Загора. - Отлично. Давайте поиграем!
- Эта местность обитаема уже сто тысяч лет, - начала я. - Первые люди поселились между трёх рек - а потом через тысячелетия случилось землетрясение, две реки пересохли, осталась только одна - вот эта, и зовут её Бедочка.
- Разве это река, - сказал Калин. - Это просто канал.
Подожди немного, увидишь больше, - сказала Бедочка.
Я продолжила рассказывать историю города, и через пятнадцать минут у всех нас были волосы дыбом.
- Поэтому ей нужно очень много любви, - сказала я в завершение. - Стара Загора - единственный город страны, где рождаемость выше смертности, единственный город, куда молодые люди возвращаются сразу после учёбы, а не потом, когда готовы будут передать внуков бабушкам. Любовь здесь разлита в воздухе.
Вокруг одуряюще пахло липами.
Мы пришли к первой точке, вошли в неё как в музыкальную шкатулку, немного поплясали и пообнимались с хранительницей Музея религий - и пошли дальше.
- План у нас такой: почта, частный дом, форум, неолитические жилища...
- И обед. - сказала Анна.
- Обед - обязательно! Но сначала - почта. Раз уж вы сюда приехали - вы должны это видеть.

Входы в почту были закрыты. Вокруг стояли прекрасные июньские плюс тридцать.
- Тут должны быть двери, - сказала я.
- Сегодня суббота, - отозвался Калин. - Почему ты думаешь, что они работают?
- Потому что я позвонила им вчера и договорилась, чтобы нас ждали! О, смотрите, вход. Здравствуйте, мы из Варны, пришли залезть в ваш подвал, - сказала я на весь зал. - Помните, я вам вчера звонила? Нас обещали ждать!
- Добро пожаловать, - отозвалась почта. - Рая! Позови охрану, варненцы приехали.
Седой высокий джентльмен пришёл минут через пять.
- Вы немного запоздали, я ждал вас к часу, сразу после поезда. Уже думал, что вы передумали.
- Ну уж нет, - сказала я, - и охранник распахнул перед нами двери.
Я только потом осознала. что "общественное здание" и тот контур, который мы видим на полу, привычный контур руин церкви - прямоугольник с апсидой, - это и есть та базилика, из которой выросла структура раннехристианского храма. Это была настоящая базилика, в которой работал мэр города Августы Траяны - но об этом мы почти не говорили, потому что перед нами выступили такие же мозаики, как те, что мы видели в Марцианополисе. То же время, те же мастера.
Те же тысяча семьсот факинг лет. Всё как новенькое, только пыльное.
Мы ходили и трогали. И смотрели сверху и сбоку. И снова трогали. Семнадцать веков.
- Дааа, поневоле подумаешь, что от нас останется - пыль? труха? - сказал Калин.
- Вы не забыли сделать фотографии на память? - спросил охранник, запирая зал.
Мы не забыли.

- Ну, теперь - в частный дом, - сказала я.
- Сначала - обед, - сказала Анна.
- Завтрак, - поправил Калин. - Мы выехали, не позавтракав.
- Ой.
- Так получилось, - пожала плечами Анна. - Одно, другое, природа, лаванда... А теперь даже не то чтобы хочется есть - но состояние такой лёгкости...
- Ага, которое означает "поесть надо было два часа назад", - кивнула я.
Все заведения в Августе Траяне были или закрыты, или предлагали кофе с тортиком. Мы побегали по пешеходке, пока наконец местные дамы не отправили нас в пиццерию навынос.
- Вы очень голодные? - спросила я. - Давайте, может быть, возьмём целую пиццу, а не кусочки?
- Конечно, - отозвались ребята.
Мы все трое были из Варны - города, где после обеда предполагается десерт.
Августа Траяна, она же Верея, она же Стара Загора - хлебный и винный регион. Купленная нами пицца весила килограмма два.
- Ой.
- Ой.
- Ой, - сказали мы хором, открыв коробку.
- Мы все трое несём ответственность за это решение, - сказала Анна.
- Я согласна принять свои две шестых, - отозвалась я. - Но не залпом.
В Исторический музей мы пришли через час, разомлевшие от еды, довольные и отдохнувшие от впечатлений. Вторая половина гигантской - и очень вкусной! - пиццы была с нами.

- А, варненцы, - узнала нас хранительница музея.
"Та Дама С Потрясающей Книжной Речью!" - узнала её я.
- А мы уже думали, что вы не приедете, и сводили в мозаики двух поляков - подумали, что, возможно, это вы. Сейчас вас проводят.
И нас проводили, открыли для нас закрытый музей и рассказали ещё немного о жизни города в начале нашей эры. Ну так, всего четыре века, коротенечко.
- Ольга, как вы это делаете? Как вы открываете закрытые двери?
- Анна, это моя работа. Я же не спрашиваю, как вы делаете сто двадцать семь раз сурью намаскар.
- Сто восемь, - поправила Анна. - Это священное число.
- Мне и один - запредельно, и всё, что больше одного - невозможно. А про музей договориться - можно.
- Кстати, не забудьте о неолитическом музее, - добавила хранительница мозаик. - Он закрывается через полтора часа, и в ближайшие два дня работать не будет.

И мы рванули вверх по улице, по очень прямой улице, прямо под липами и шелковицами, и успели в неолитический музей, мой самый любимый, и видели геометрические узоры, сделанные за тысячи лет до появления геометрии, и смешные портреты шеститысячелетней давности, и баночку в форме ежа, и многое другое.
- Отец охранника был среди тех, кто строил этот музей, - сказал Калин, когда мы с Анной вышли из туалета. - Я тут с ним заговорил и узнал несколько интересных подробностей...
- "Заговорил и узнал" должно быть вторым именем Калина, - сказала Анна.
Я закивала с жаром человека, который в детстве мечтал быть коммуникабельным, здорово продвинулся в этой сфере - и вдруг узрел сияние бесподобной естественности общения.
- А вот здесь надо будет как-нибудь сделать кофе-паузу, - сказала Анна. - Хорошая марка кофе.
- Давайте сделаем её прямо сейчас? Кофе хочется очень сильно.
- И вот этого лимонада, который у них на промоции.
И это был первый в моей болгарской жизни лимонад, куда не насыпали полчашки сахара: кислый, черешневый, лимонный, мятный и минеральный, и всё - от души, как та пицца, которая, конечно, уменьшилась, но всё ещё сопровождала нас.
- Смотрите, что с рекой, - сказала я, когда мы снова пересекли Бедочку. - Наверное, выше по течению идёт дождь.
Бедочка вспухла и поднялась до первой ступени лестницы.
- А вот теперь можно поверить, что она судоходна.
- Мы по таким в Индонезии на лодках ходили.
- Теперь нам надо зачекиниться в гостинице.
- Теперь мы можем вообще никуда не спешить. Во всё, что могло закрыться к пяти, мы уже поуспевали. Еда у нас с собой есть, кофе мы выпили. А ни форум, ни волшебный лес на ночь не закрываются.
И мы пошли в гостиницу.

- Что это? Кто это? Какой-то конгресс? За две минуты - три красавца, как я люблю: возраст, косы, живой взгляд, бороды, выправка, ухоженность.
- Это тамплиеры, - отозвалась девушка на рецепции.
- Пятый красавец, - сказала я, разглядывая свиток в руках у незнакомца.
Тот улыбнулся и отвернул свиток текстом к себе.
Тамплиеры шли мимо меня, перекинув через руки белые плащи с кровавым подбоем.
- Нам на второй этаж, - сказала Анна. - Интересно, что здесь делают болгарские тамплиеры.
- Я посмотрел на входе - здесь регулярно собирается ротари-клуб, - сказал Калин.
- Теперь я знаю, где водятся мужчины по моему вкусу и в большом количестве, - сказала я.
На звук наших голосов распахнулась дверь одного из номеров, из него выглянул ещё один красавчик.
- Без штанов, - отметила Анна.
- Стара Загора - зачёт, - воскликнула я.
Играем, - улыбнулась Стара Загора. - Это вы ещё до форума не дошли.
И мы пошли к форуму.

- Это настоящая плитка?
- Конечно. Четвёртый век. И общественные туалеты настоящие. И форум.
- Пожалуйста, не снимайте, - закричали девушки со сцены форума.
- Мы снимаем историческое место, - сказала Анна.
- Может, вы ненадолго отойдёте, если не хотите попасть в кадр? - спросил Калин, и феи в голубых одеждах порскнули в разные стороны.
- Мы специально приехали из Варны, чтобы снять форум, - сказала я оператору.
- А, мы в одной лодке: я специально приехал из Софии, чтобы снять вот их, - кивнул оператор.
- Пойдёмте, ребята, посмотрим конструкцию римских крепостных стен, это очень интересно. Помните, мы в Марцианополисе видели прообраз рельс?
Форум мы облазали весь.
- А пойдёмте ужинать в тот ресторанчик в сквере? Будем сидеть, есть вкусное, слушать лягушенек...
- В прошлый раз, когда я там ужинала, было очень вкусно, но шумно, - предупредила я. - Так что на всякий случай нужен план Бэ.

До сквера мы, конечно, дошли. И в ресторанчике действительно вкусно пахло - в одном зале праздновали свадьбу, по другому бегали дети в платьях и костюмах, на острове сидели тамплиеры, и надо всем этим - прудиком с лягушеньками и гусями, залами с едой и столиками снаружи, - плотно висела живая музыка.
- Как они это могут? - спросила Анна. - Вот это вот такое петь?
- И с удовольствием ведь, - кивнула я. - Никто не заставляет.
- А вот то заведение с супами - оно ведь недалеко, да?
- Один квартал, - сказала я.
В заведении с супами мы провели прекрасные полтора часа, пока не выяснилось, что ребята вообще-то жаворонки и подъём у них завтра будет в шесть утра.
- Вы ведь не потеряетесь тут сама по себе?
- Конечно, потеряюсь, - кивнула я, и пошла под дождём в волшебный лес.
На обратном пути я снова пересекла Бедочку. Река ревела водопадом, лестница совершенно скрылась под водой.
- Надо было тебя фотографировать с утра и сейчас. Давно хотела увидеть, как реки поднимаются в дождь, спасибо, что показалась.
На здоровье, - ответила Бедочка.

Фильм об Августе Траяне получился отличный.
Спасибо Анне и Калину - и Старой Загоре за игру.
А тамплиеров я потом нашла, и видео, где они красиво идут под музыку, и страницу на фейсбуке с отчётом о той встрече, которую мы видели. И тот факт, что именно они отчасти спонсировали путешествие болгаро-монгольского памятника кириллице в Антарктиду.

Два дня прошло, до сих пор укладываю впечатления: какая интересная Провадия, какая здоровская получилась прогулка, какие приятные каждый раз собираются люди.
Высаживаемся в Провадии, туалет на вокзале закрыт. Пожимаем плечами - и не успеваем сказать "ну, видимо, ремонт"; с инфостойки бежит дежурная по станции, звенит ключом, приговаривает: сейчас, сейчас открою. И разъясняет: вам если надо - вы подходите ко мне за ключом, и всё.
Выходим со станции, подхватываем тех, кто приехал на машинах. Высматриваю место, куда посадить группу для короткой информационной накачки - вижу дворик с длинными скамьями. Все рассаживаются, поднимаю глаза, над скамьями табличка: "Добро пожаловать, еее!"


Включаем навигатор системы "Жанна Шомер". Красотка Жанна сбрасывает курточку, у неё на лопатке - татуировка.
- Это я с сыном за компанию сделала, - говорит. - На шестнадцатилетие ему подарила право сделать татуировку - он очень просил, - и пошла с ним, потому что несовершеннолетним без родителей нельзя. Он увидел машинку - и как-то заколебался, ну я и говорю: давай вместе.
Я знаю про Жанниного сына, что он взрослый дяденька, да и татуировка выглядит не вчерашней; сама же Жанна на вид - моя ровестница.
(увидев в Старой Загоре, как она обращается с навигатором, я назначила её штурманом группы для мест, куда мы попадаем впервые).

По городу Провадии мы все гуляем в первый раз.
И нас сжигает солнцем, натурально. Мы снимаем куртки, надеваем панамки, и у меня всё равно сгорает нос - так что, когда мы приходим к Историческому музею, нам очень хочется в тень и под воду.
Двор Исторического музея зарос виноградом; посредине двора - чешма. Пока мы медленно зырим и трогаем всё, что не вместилось в музей, приходит хранитель - и начинает рассказывать нам о том, что это за предметы. А мы спрашиваем обо всём, что непонятно. И снова спрашиваем. И снова. Я перевожу - и вижу, как хранитель музея расцветает с каждым вопросом: ему клёво, что нам интересно.
(когда я накануне прозванивала точки маршрута, чтобы узнать, всё ли будет работать, хранитель музея сказал, что после обеда у них будут пожарные учения, но мы можем спокойно рассматривать экспозицию, пока пожарники обедают; а потом спросил, какого возраста детишки. "В основном - старше пятидесяти, но есть исключения")

Мы шаримся по музею часа полтора. Дом - большой, информация такая плотная, что я устаю уже после второго зала; а десятым оказывается сокровищница, оружейная палата.
- Вот здесь вы можете сделать фото с древней пищалью, - говорит хранитель музея, и мы - делаем.
(хочу такой же плащ, как у партизана!)


Мы не знаем, что там с пожарными учениями; возможно, их слегка отодвинули специально ради нас. Мы рассаживаемся во внутреннем дворике под виноградом и вы.ды.ха.ем.
Кто-то перекусывает, кто-то курит, кто-то ещё раз влезает в сокровищницу, кто-то объедает виноград (Провадия сохранила для нас последние ягоды), кто-то идёт расплачиваться за группу - и принимает комплименты за себя и за всех своих спутников.
- У вас есть предпочтения насчёт обеда? - спрашивает нас хранитель музея.
- Мы думали дойти до Овеч.
- Думаю, он уже закрыт. У вас какая дальше программа?
- Джамия и часовник.
- Я вас провожу, это всё рядом. Заодно покажу, где вы можете перекусить или пообедать. Учитывайте, пожалуйста, что вам лучше разделиться - световой день короткий.
И нас провожают к центру города, и мы вскрываем мечеть.
("джамия? вон железная дверь, сейчас открою. заходите, только разуйтесь, пожалуйста. а, во дворик при мечети? это вон тот проход, нет, не этот, идите за мной. да, туда, хорошего вам дня")


Мы разбегаемся на обед, и я понимаю, что на гору до конца светового дня мы не успеем.
И одновременно с этим понимаю, что у меня есть план Бэ. Что параллельно с простроением маршрута я продумала план заброски шестнадцати человек к восточному входу в крепость, и для реализации этого плана мне нужно три машины такси.
Я покупаю лепёшку, сыр и бутылку кефира в ближайшем супермаркете, захожу в мэрию - бутылка кефира, полбатона, - и обращаюсь к дежурной:
- Здравствуйте, у вас есть знакомый таксист с микроавтобусом? Мне нужно забросить шестнадцать человек к восточному входу в крепость, чтобы спуститься до заката.
- Такси таких у нас точно нет, - говорит дежурная. - Сейчас позвоню своему знакомому... Нет, он тоже не может, автобус сломался. Идите на стоянку такси, это прямо и прямо, через две минуты увидите машины. Посмотрите на них и решите, хватит ли вам. А я предупрежу, чтобы ждали.
Через полчаса мы уезжаем на двух машинах, сэкономив себе силы на половину подъёма на плато и сорок минут светового дня.
(некоторые дамы говорили, глядя на крепостные мосты где-то в поднебесье: "Я туда точно не поднимусь"; а потом, натурально, взлетели вверх по средневековой лестнице - и потом страшно гордились собой; а уж я как ими гордилась!)




Прогулку по плато - ни словами, ни карточками не передать. Буду туда делать отдельный маршрут - до скального монастыря, где сейчас живут орлята.
Спускались мы долго, медленно, спокойно - и на станции были за час до поезда. Как раз хватило времени выдохнуть, поболтать, помолчать, покурить, поделиться водой, посмеяться, обменяться впечатлениями и фоточками.
В Провадию хочется снова :)



ПыСы: на плато наконец пришла осень: зазеленел луг и расцвёл шафран.

Авторы фото - Нина Войтенкова и Жанна Шомер.

Я люблю его потому, что он самый красивый.
Со всеми его леденцовыми стёклами и потрескавшейся штукатуркой, новыми картинами и уничтоженными деревьями, дырками на дороге и дорогами в другие миры. Я люблю его со всеми его перегородками и замками, со всеми его потайными лазами и знаменитыми бункерами, со всей его разноцветной тьмой и всеми его комфортнейшими уголочками. С его сливами прямо в руки и его трещинами прямо под ноги, с его жертвами в праздник и танцами посреди горя, с вечной его жизнью и многократной его смертью - люблю так остро, что сердце моё на время становится бесчувственным, потому что мало может вместить человек.
Он - знает, и пишет о важном.
Словами.
На стене.
Отакенными, чтобы точно не пропустила.

У одной подруги фото - "три поколения женщин нашей семьи". У другой - фотосессия "с мамой и детьми, фэмили-лук". У третьей, у четвёртой... А у меня как раз нормальные отношения с родственниками дозрели, так что я тоже захотела - такое, знаете, очень личное: вся семья на фоне ковра.
Оказалось, что сестра приезжает в Москву в те же даты, что и я.
Племянник отозвался моментально.
Я вычистила карточку. Подготовила фотоаппарат - вставила портретный объектив, зарядила батарею...
...угадайте, кто забыл вынуть батарею из зарядника и обнаружил это только в Москве у мамы сразу после фразы "а давайте уже сфоткаемся, зря я, что ли, камеру тащила".
Хорошо, что моя сестра - фанат селфи и может сделать фото любой группы.
Снизу вверх: моя сестра Лада; мама и папа, между ними - мой племянник Кирилл; верхним слоем - Вика, я и моя будущая двоюродная невестка Настя.
В роли ковра - Хюррем Султан, персонаж любимого сериала моей мамы.



С сестрой на два голоса вспоминали истории нашего детства; всплыли подробности, которых мама с папой не знали. Ржали до слёз, иногда просто почти плакали - нормальный сторителлинг, годный.
Настя нас всех одновременно видела впервые; не испугалась и не сбежала, а вполне себе смеялась и расспрашивала.

Мама:
- Почему вы не хотите провести последний вечер с нами?
- Так я собираю всех у себя, приезжайте.
- Ну вот ещё, куда я поеду - на съемную квартиру, в твою компанию, у тебя друзья, тебе не до нас. А то посидели бы с Ладой...
- Лада приедет.
- И с Кирюшей...
- Кирилл с Настей тоже обещали быть.
- Как, то есть все будут? А я-то что сижу?!
Накрасилась, собралась, нацепила сделанную мною цацку - и приехала. И мы затусили тремя поколениями: моя мама, её дочери, мои подруги и друзья, дочери моих подруг, которые вполне себе подруги моей дочери, моя дочь, мой племянник с невестой...
- Наташа! А ты почему без детей?
- Не знаю, меня дочь об этом же спросила.

Мама:
- Ты только отцу не говори про Дашиного парня, а то у него сердце не выдержит.
- Папа в курсе сто лет как.
- Как?! А про работу?!
- И про работу.
- И что он?!
- Одобрил. Сказал - а что ж, ей уже восемнадцать, пусть знает, зачем учится.
- Но это же так тяжело... Ну что ты все время в своем телефоне, вот кто вот тебе сейчас пишет, что тебе надо ответить?
- Даша, - говорю. - Пишет об успехах дня. Я ей отвечаю, что дедушка ею гордится.
- А бабушка?! Немедленно напиши, что я ею тоже горжусь! Хотя что это за работа - вино разливать на дегустации...
Л, возмущённо:
- А я вот, например, работала барменом. Знаете, это совсем не просто!
Илья:
- А сомелье, между прочим, отличная профессия. Знаете, их как уважают!
Мама:
- Не, ну то сомелье...
Я:
- Так у Дашки все данные есть, вот и начальница её так считает.
Мама, тоном ниже:
- Но мы так надеялись, что она будет учёным...
Мои друзья, хором:
- ДАША?!

Разглядываем Наташкины татуировки; на одной руке - от запястья до плеча цветные картинки, на них крысенька с сыром (не про меня, а всё равно трогательно); на другой - девушка, розы, облака. Мама спрашивает с надеждой:
- Это же смывается?
Наташка:
- Неа, это настоящие.
Я:
- Мам, правда, красиво?
Мама, с сомнением:
- Это, конечно, искусство... Но почему оно не может быть, например, на стене?
Переводим взгляды - а квартира, снятая через Эйрбиэнби, принадлежит художнику и архитектору, и на стенах там много контемпорари. Мама вздрагивает.
- Лучше уж классика...
- Вот, вполне себе классика, - говорит Л. и приподнимает майку.
Наташка:
- У меня младшая начала забиваться. Сначала попросила татуировку на восемнадцатилетие...
- Да, - говорю, - Дашка тоже.
- Так, хватит! - восклицает моя мама. - Дозируй информацию! Об этом ты мне скажешь через неделю!
Месяц назад она сказала "но ведь ты мне почти ничего не рассказываешь, а я так хочу знать больше...".
Я считаю, что она смелый и отчаянный герой.

Вика, из комнаты:
- Мама, я собрала кубик рубика и ещё у меня деньрождений!
Все, хором:
- СДНЕМРОЖДЕНЬЕМ ВИКА!!!
Моя подруга В, тихо:
- Мать, ну ты б предупредила хоть, ну.
Я:
- Да я забыла!
Вика:
- Спасибо, мама.
Я, доставая из кармана цветной мешочек:
- Зато Даша не забыла, вот это от неё подарок, велела подарить в первые секунды твоего семнадцатилетия.
Вика:
- А где мой торт со свечками?!
Я:
- В Варне.
Мама:
- Я же говорила - надо было взять еды, а ты - не бери, не бери...
(конфеты, привезенные мамой под девизом "ну хотя бы шоколадочек!" мы потом мешками раздавали)

Всю ночь - весь крошечный хвостик, оставшийся от ночи, - говорили с Наташкой про смысл жизни; в соседней комнате Вика с Машкой примерно об этом же болтали.
Выезд в шесть утра при вылете в десять - гимн моей тревожности; обняла и расцеловала девочек, нырнула к папе в машину - и по пустым дорогам в аэропорт. Времени хватило и на поболтать, и на позавтракать.
Из рук в руки - с нежностью и вниманием. Я - тот, кого провожают и встречают, обнимают и тормошат; я - тот, кто весь #да_мама_это_отпуск провёл в кольце любящих рук.
Вот так и приезжай паделамм :)