Крыся

СКАЗКИ НОЯБРЯ: ПОЛДНЯ В КОНСТАНЦЕ

Румыния оказалась замечательной.

Может, дело в том, что я немножко чуть-чуть узнавала по работе - про её девятнадцатый век и национальное Возрождение, про королей и королев - про короля Михая, про Кароля Первого, про Елизавету и про Марию Эдинбургскую, - или в том, что я заочно влюблена в Трансильванию и желаю объехать её всю.
Может, дело в том, что дочь моя старшая периодически работает с румынами и иногда говорит на нежном певучем вообще совсем не понятном языке.
Может, дело в нашей компании, которая изначально настроилась сыграть охуенное путешествие.
Но ващет нет.
Это - только детали, крошечные чешуйки на шкуре гигантского золотого дракона.

Румыния - замечательная сама по себе. Огромная прекрасная незнакомая вообще совсем иная романтичная непонятная чудесная.
Мне теперь ещё сильнее в неё хочется.
Наподольше.

Перед поездкой я немного почитала про Констанцу, собрала десяток-другой материалов, выписала десяток-другой фраз на румынском - не чтобы объясниться, нет, конечно; нельзя объясниться, если не понимаешь ответа.
Зато можно правильно поздороваться.
Никакие фразы не подготовили меня к звучанию румынского языка.
Он знаете какой?
Будто очень грустный болгарин с огромным сердцем говорит на итальянском языке о любви.

Вот, например, подхожу я к русскому консульству в Констанце. На дверях - двое полицейских. Я собираюсь позвонить в дверь - и тут она открывается, выходит предыдущий визитёр, и я распахиваю дверь, чтобы войти.
Один из полицейских обращается ко мне:
- Ты - самая красивая женщина на свете. Я искал тебя всю жизнь. Какое счастье, что мы встретились. Как жаль, что сейчас расстанемся.
Умом я понимаю, что, скорее всего, он говорит иное. Скорее всего, он - на работе на посту у дип.представительства другой страны, - спрашивает, что я делаю и записана ли на приём.
Все мои чувства твердят: этот человек говорит с тобой о любви языком нежности и печали.
Божечки какая страна.

Тем, кто считает языком любви французский, стоило бы приехать сюда и послушать.
Как румынские водители обмениваются приветствиями на стоянке большегрузных машин.
Как пекарь в турецкой сладкарнице объясняется с двумя англичанками, выбирающими между кофе и чаем.
Как господин на заправке продаёт двум русским экскурсоводкам - путевую карту.
Как банковские служащие прощаются с посетителями.
Наверное, если просидеть в парикмахерской минут пятнадцать и послушать, как люди действительно щебечут и нежничают - то нервы превратятся в золотые струны, а кожа расплавится и потечёт живым огнём.
Наверное, если пожить в Румынии как следует - превратишься в маленького дракона.
Мы не успели.

Мы проскакали по центру Констанцы и съели все ковриги, какие смогли.
Одну - со сладким творогом и изюмом. Две - с орешками и семечками, и две - с кунжутом. Одну - с вишней. И четыре маленьких - с брынзой.
А потом съели по пирожку с мясом. По горячему хрусткому слоёному пирожку с мягкой чуть влажноватой мясной начинкой. Два таких пирожка уехали со мной в Варну, ими обедала Даша, приговаривая "как же вкусно, где бы у нас такое взять".
У нас такое взять - в любой турецкой пекарне на выбор: в Стамбуле, в Констанце или в Софии.
Мы купили творога и кефира - в каждой местности живут свои кислые бактерии, и они делают с молоком совершенно разное. Такого творога, как в Румынии, я нигде раньше не встречала (и буду им завтракать ещё несколько дней). Один сорт называется "ИбанИште", остальные тоже вкуснющие.

Мы нагуляли сколько успели.
Мы стояли на краю огромного раскопа под фундамент - на дне его красовался колодец античных времён, из стен выглядывали камни явно османского периода, а дом двадцатых годов двадцатого века поёживался в полутора метрах от края ямы.
Мы заглядывали в подъезд, крашеный масляной краской и смотрели на резные балясины лестницы "как у бабушки". А на верхней площадке румынская бабушка рассказывала внуку, что он её единственное солнышко, самый лучший на свете зайчик.
Мы неслись через площадь Овидия, на нас грусно смотрел Овидий в виде памятника, а мечеть Кароля Первого улыбалась шпилем, а Исторический музей появлялся из-за красиво подстриженных кустов, а сетка пока ещё не зажжённых огоньков колыхалась на ветру. У Юльки мёрзла попа, у меня не мёрзло ничего, из-за поворота показывалось и пряталось бирюзово-зелёное море, чайки хохотали сыршенно по-варненски, а вокруг красовались дома архитектуры румынского Возрождения - которое по сути как болгарское, по форме скорее европейское, но вообще другое.

Моё самое сильное впечатление от Румынии: прекрасное, должно бы быть знакомым - но ващесовсемдругое.
Причём как-то настолько по-доброму другое, что незнакомость обыденного не фрустрирует, а вдохновляет.
Вот это подарок, а.
Вот это подарок.

Город Констанца раньше назывался Томи (Томис).
Стоим с Юлькой Лозовской на бульваре, я говорю:
- Свидание с этим городом более всего похоже на секс с незнакомцем на танцполе - куда честно приходишь потанцевать и внезапно ярко и радостно трахаешься, и расстаёшься без сожаления, и предвкушаешь новую встречу весной.
Поднимаю глаза и вижу дорожный указатель.
На указателе написано: "Томи вдул".

Я, конечно, успела пожить не во всех уголках Балканского полуострова, и даже Болгарию исследовала не всю – на неё одну нужно лет двести, и это только так, чисто взгляд кинуть; на то, чтобы попутешествовать плотненько и везде как следует пожить, нужна примерно тысяча лет.
Так что я пока не претендую на всеохватность исследования - на это ещё девятьсот девяносто лет нужно; рассказываю, что увидела за десять лет знакомства с балканскими странами и за девять лет любви с Болгарией.

Правило первое: здесь курят.
Здесь - курят!
Здесь уважают табак и дымят с удовольствием. Качество этого табака может быть преразличнейшим, но сам факт предстаёт перед гостем - сразу.

Здесь курят на открытом воздухе.
Здесь курят в частных клубах.
Здесь курят на закрытых верандах ресторанов – там могут стоять хорошие вытяжки, а могут и не стоять.
Не нравится – значит, не твоё место.
Ищи своё.
Найдёшь.

Если кто-то передо мной вопит «АААА КУРИТЬ ВРЕДНО»! – я под настроение читаю получасовой монолог о пользе вдыхания хорошего табака.
Исследований о пользе курения чуть ли не больше, чем исследований о вреде – и кстати, век назад и до шестидесятых, кажется, годов популяризировались именно они. Все говорили о пользе сигарет; а результаты исследования о вреде вдыхания табака банились и скрывались.

Курить полезно:
– для сосредоточения, потому что никотин стимулирует мыслительные процессы;
- для очищения – никотин стимулирует пищеварение;
- для здоровья: по исследованиям 2019 года, курящие люди лучше проживают трансплантационные операции – в частности, трансплантацию лёгких, - и она им реже нужна, чем некурящим. А в начале ковидобесия я читала исследование: актуальненьким вирусиком курильщики заболевают реже, чем некурящие.
Кроме того, курение снижает тревогу каждого отдельного человека – а значит, и тревожность общества. По ощущениям путешественников, страны, в которых курят свободно, атмосфера значительно более спокойная.

Я как диетолог поневоле – вижу одну интересную деталь: подожди немного на берегу реки – и мимо тебя проплываёт труп вчерашнего популярнейшего метода питания.
Помните, как десять лет назад из каждого утюга неслось: жирные продукты вас убивают, обезжиривайте всё, иначе холестерин забьёт вам сосуды от макушки до пяток!
Сейчас те же самые диетологи говорят: жир – добро, ешьте жир вовремя и разный, иначе вам будет ох как плохо!
Полвека назад курить было нормально. Век назад курить было полезно. Сейчас – курение и курильщики объявлены врагами социума.

Но не на Балканах.
Может, дело в том, что здесь люди вдыхают разный дым минимум три тысячи лет (а то и дольше).
Здесь знали за дым ещё до появления табака в Европе.

Десять лет назад в Сербии в автобусах я видела свеженькие таблички с перечёркнутыми сигаретами. Курить в автобусах стало нельзя.
Про Болгарию у меня несколько любимых историй на эту тему, с удовольствием рассказываю их в путешествиях.

В общем, к чему я это всё.
Любое вещество может быть и ядовитым, и спасительным. Морфин не подходит для домашнего применения, но никто из нас не захочет пережить операцию без наркоза. Вода безусловно необходима для жизни, но если выпить сразу три литра – умрёшь. С курением – то же самое. Выкуривать пачку чего бы то ни было в день – затея такая же деструктивная, как съедать четыре килограмма еды.

Я курю с наслаждением, и точно знаю, сколько сигарет и для какого эффекта мне нужно.
Правила Евросоюза лишили меня любимых ментоловых сигарет, так что я всегда ищу новые - тонкие лёгкие с мятным послевкусием.
Болгария вынуждена была забанить ментоловый вкус.
Но не весь.
Это всё-таки Балканы.
Но об этом уже завтра, пожалуй.

Несколько дней назад моя знакомая Ксения откомментировала пост о пуховиках - мол, тоже не могу найти нужный, в Варне вообще нигде нету длинных пуховиков по колено, нету, нету, в Варне не найти вообще нигде совсем.
Я вышла в город - и спросила:
- Правда, что ли, нету? А покажи, пожалуйста, если есть.
В следующие три дня мне встретились сотни женщин в длинных пуховиках и пуховых жилетках, десятки моделей пуховиков в витринах фирменных магазинов и стёганые пальто в отдельных секондах.
Варна ответила на вопрос.
При этом вполне может быть, что вокруг моей знакомой Ксении пуховиков не прибавилось, и в её части реальности люди носят что-то другое, а в магазинах вообще ничего похожего не продают.

В Варне есть всё.
Она как тот ангел из анекдота - внимательно слушает и сбывает желания.
Здесь, если громко орать: "Мир прекрасен, люди вокруг - обаятельнейшие существа, и ещё я хочу сахарной ваты!" - то довольно быстро встретится обаятельнейший чувак с порцией сахарной ваты и стаканчиком кофе.
А если утверждать, что чего-то нет - то будешь пребывать в реальности, где этого нет и не может быть.
Поэтому здесь особенно важно и выгодно - знать, что находишься в лучшем месте на свете в той точке, где самое время жить свою охуенную жизнь.

А если нужен пуховик, или заводчик бультерьеров, или детский театр на русском языке, или хорошее знакомство, или чашечка кофе - выйти в город и с нежностью и благодарностью попросить об этом.
Обязательно сбудется, чего просишь.
И обратная сторона - вот что у тебя сбудется, того ты и просила.
Чем к тебе мир поворачивается, такое ты и транслируешь.
И с этим тоже придётся как-то жить.
Обожаю этот город.

В последнее время часто бывает: вот надо, надо взять какую-то вещь, вот прямо тянет - хотя обычно я с собой её не беру.

Так было, когда я взяла с собой в поезд запасные джинсы, заплатку, иголку и нитку - чтобы всю дорогу эти самые джинсы ремонтировать.
Поезд стартовал в девять утра - а я сова, и накануне проспала часа четыре, не больше. К тому же я вообще ни разу не рукодельник. То есть это было реально странное действие, совершенно мне не свойсвенное - устроиться в поезде и начать зашивать штаны. Кроме меня, в купе было: два моих ближайших друга, незнакомая болгарка и незнакомые ирландцы, которые за полчаса выпили по два литра пива на каждого под ирландскую музыку. Я тогда ещё подумала: как художественное высказывание мы со штанами выступили на отличненько. Ирландец, к примеру, решил, что это я так оригинально косяк забиваю, потому что ну не зашиваю же я джинсы в девять утра в поезде, в самом-то деле.
Иголка с ниткой понадобились через сутки, впервые в жизни.
Отработали своё по полной, молодцы такие.

Или вот с ключом отлично было - когда я потянула друга "давай сначала зайдём ко мне, чот прямо надо-надо", и оказалось, что я забыла дома свои ключи. К счастью, Даша была неподалёку, а не зайди я домой - неизвестно, как возвращалась бы, потому что потом Даша уезжала праздновать с друзьями свой деньрождений на всю ночь.

Но самый классный случай был в горящем поезде и не со мной.
Ночью на длинном перегоне загорелся софийский поезд. Машинист его немедленно остановил, а ехавший в поезде пожарник за пять минут эвакуировал всех пассажиров.
Это Балканы, детка. Они, конечно, очень разные, но вокруг меня - вот так. Поезд может загореться в любой момент, и один из пассажиров окажется пожарником, а остальные его послушают.