перебирала архивы

Чо я ещё-то в Москву поехала - мне очень любопытно было взглянуть на свои архивы; там (тут, а потом снова будет там) лежат все тексты года эдак с девяностого, и я вроде как вспомнила оттуда одну штуку, которую хотела разъяснить - ну и сижу уже вторую ночь, потому что а когда ещё читать собственные архивы. Сначала я к ним эдак снисходительно - начнёшь с усмешкою ленивой, как бред бездумный и пустой, а кончишь струйно многократно, крича "какой же я крутой" - но вначале правда было не очень интересно, зато потом.
К девяносто восьмому я расписалась так, что некоторые вещи не стыдно цитировать. А то, что тексты слишком многословны - так мне первую редактуру сделали в девяносто девятом, и это было так больно, как никогда до того; треть текста долой и очень мягкая характеристика остального, об которую я разбилась вдребезги - а потом собралась, села и внимательно перечла. Мне очень повезло с первым редактором - бесконечно опытным, умным и терпеливым, - мы и до того, и после много работали вместе (над чужими текстами), у меня была отличная возможность учиться. Через пять лет практики я сама стала редактор (но свои тексты до сих пор не вижу, вот забавно; и до сих пор редактуру высоко ценю, но переживаю очень болезненно, впрочем, это тот самый случай, когда сопротивление воздуха можно не учитывать).
Но вообще-то я не об этом хотела рассказать. Я искала совершенно конкретные вещи про других людей (и нашла, но не те - в частности, в одном блокноте обнаружила стихотворение про девушку, с которой познакомилась десятью годами позже; в другом - образ нискажучиво - не могу сформулировать точно, - но такой подробный, что волосы дыбом встали; зато в третьей нашёлся цитатник подсмотренных вещей - в частности, объявление "покупаем волосы длиной от 35 см, не заплетённые в косу, дорого, надёжно" - к которому кто-то приписал "из жопы", и этот образ смешил меня много лет, и теперь снова будет) - но самое-то главное: я нашла там себя.
Себя в тоске, себя в невыносимом желании хоть с кем-то себя разделить, себя по уши в одиночестве (из которого меня выкупила моя первая дочь - спасибо ей за это разгигантскейшее) - себя такую большую, такую однозначно существующую, какой я себя не помню и не чувствую.
Дури было много, боли было много, силы было дохерища с перехлёстом, и меня самой было очень, очень много, самой по себе, без приложения к другим людям. Я помню-то только неудачи, из которых выросла, и серьёзные события - а было дофига и остального; жаль, я тогда не умела писать дневник так, чтобы его было интересно перечитывать.
А впрочем, и так неплохо получилось.

про новенькую собаченьку

Кира и Фрейя встретили меня во дворе. Фрейя в Москве всего два дня была к тому моменту, на улицу попадала несколько раз - и побаивалась шума лифта, запахов, звуков, людей незнакомых... Я подхожу - сидит у Киры на руках насупленная. Протянула ей руку для знакомства (кошачьим жестом приветствия, угу) - понюхала, но не одобрила. Ну, я подумала, что не может же двухмесячный щенок быть суровым самураем долго, как-нибудь да расхмурится; обняла Киру, Кира - меня, и тут собаченька решила, что, раз мама дала себя обнять - значит, всё ок, - и как начнёт меня целовать! И на руки перебралась, и ногами потопала, и заулыбалась всем ртом - словом, приняла в круг общения.
Поднялись в дом, Кира детку закрыла в комнате, чтобы дать Пирату возможность с нами поздороваться. Мальчик мой любимый вышел ко мне и говорит:
- Ты видела, что они мне устроили?
- Да, - отвечаю, - Понимаю, тяжело с ребёнком в доме, но рано или поздно это должно было произойти. Зато, слушай, увидишь, как тебе весело будет её строить! Будешь хватать за хвост, гонять её по всей квартире, - и руку протягиваю поздороваться, Пират нюхает - от меня от всей пахнет Фреей, - и кричит в голос:
- И ТЫ ТУДА ЖЕ!
Пират, конечно, красавец: вдвое шире, чем год назад, и с лицом натурального кошачьего профессора. Очень умный, нереально просто. Мелочь собачью очень ловко строит: она к нему играть, а он на нее кхх, при этом один раз за вечер он вздыбился по полной форме - дугой, с распушенным хвостом, красивый такой стал, - и рявкнул как следует - так, что Фрейя удрала в комнату; дальше ему надо было только напомнить ей, что вот это кхх - оно из того же логического ряда, и собаченька немедленно отступала. Вообще у них всё удивительно мирно, мама Ши убила бы сначала новенькую собаченьку, а потом - меня, за то, что снова повесила ей на шею младенца.
Гуляли вчера с Кирой (без Фрейи уже - ей на землю нельзя, а на руках - ммм, она весит четыре кило) по Музеону и Парку Горького, сверялись разговорами (Кира ужасно быстрая, у меня таких быстрых близких - ещё один только, голова кружится на них смотреть). В сквере за оградой фотографировались двое длинноволосых людей - взмахивали хайрами синхронно, а фотограф снимал их против солнца. Мы шли мимо - ухты круто интересно ваще! - и тут фотограф начал показывать моделям, что получилось, и я кричу сыршенно без страха:
- И нам, и нам покажите, пожалуйста!
Фотограф оборачивается изумлённый, молчит, Кира поясняет:
- Вы так здорово придумали, мы шли и восхищались.
- А теперь нам интересно, как вы простроили кадр, - добавляю я.
Фотограф всё ещё охуевше подходит к ограде и показывает нам кадры. Всё ужасно интересно, мы смотрим, комментируем и хвалим-хвалим-хвалим, фотограф расцветает и показывает самое удачное, мы соглашаемся, что да, это вообще круто, а вот это тоже, и вот это прям здорово получилось, идея супер и воплощение очень прям ок, - благодарим и уходим. И только, отойдя, я понимаю, что это ващета не принято здесь и что я веду себя как всегда хотела, но боялась и что так я вела бы себя в Варне, если бы у меня был хороший разговорный болгарский.
Вообще тут я наконец могу сразу включаться в разговоры вокруг (а не только хихикать полчаса спустя, когда наконец доходит) - оказывается, мне этого не хватало. Москва удивительна: людей так много, что каждый из них передвигается в невидимом защитном коконе, иначе не выжить; и так удивляется, когда его замечаешь и коннектишься!
А к тому, кто возьмёт франшизу Даблби и перевезёт её в Варну, я буду каждый день ходить пить раф - лимонный, ванильный и лавандовый. И всех друзей водить буду, и гостей, и туристов.
Очень мне не хватает Даблби в Варне.