про как дела, телеграфно

Во-первых, у меня на веранде появились те самые цвета, на отсутствие которых я жаловалась далёкому виленскому другу:


Во-вторых, у нас осень - приходится даже надевать на улицу тёплую кофту. Или ветровку. Если и то, и другое надеть - вспотеешь. По моим подсчётам, ещё пару дней продлится зябкая осень, потом включат тёплую, но купаться будет уже поздно.
В-третьих, на весах сегодня утром было 71,4; правда, после отравления едой второй свежести (сама приготовила, сама забыла, сама на свою ответственность съела, сама же потом сутки из дома не выходила, и - вуаля! - минус кило; а из Москвы я не привезла ни грамма - видимо, всё в нервы уходило).
В-четвёртых, вотпрямщазз у меня отвратительное настроение - и я очень хочу, чтобы Болгарию приняли уже наконец в шенген. Или, окей, если это по каким-то причинам вотпрямзащщ не нужно реальности, - чтобы в течение ближайших месяцев открыли чешский визовый центр в Варне.

сиюминутное

Сегодня вышли кормить - надели тёплую одежду, Боничка в зимней куртке, я в двух тонких кофтах (одна с капюшоном) и жилетке. Днём было прохладно, к ночи совсем похолодало, котов почти нет, все позатырились по тёплым нычкам, у кого есть дома - те по домам сидят; вышли только кормящие, самые наглые и те, кому деваться некуда. В низу Македонии на пыспыс вышло всего семь человек котов! Боничка не опознала рыженьких котиков в тех круглопопых пузанах, которые подбежали к нам первыми, а белую кошечку с тёмненьким хвостиком обгладила всю - ищоп, мы её с мая выкармливали, с месячного возраста. Трёхцветок Боничкиных любимых нету, котята с гаража тоже куда-то подевались - мамки, видимо, утащили их в тепло.
Дошли до дураков Пирсона, зовём - никого. Зовём - никого. Зовём - никого. Боничка говорит:
- Видимо, спрятались и спят; вчера днём были. Насыпь им еды и пойдём.
Вдруг - ДЫДЫЩ БАБАХ БУМ БУМ - внутри закрытой подворотни откуда-то с высоты падает что-то по звуку большое железное, из-под ворот выскакивает однотонный кот русскоголубого окраса, радостно крича, бежит к нам. Дурак дурацкий.

Поговорила с городом вслух о важном, попросила ответа, ждала оговоренные двое суток. Попросила сказать понятнее, развернулась - уткнулась в надпись на стене "It was a metaphore, bitch!" Шла, хохоча в голос, говорила словами вслух: "Я поняла, что метафора была - я просто её не увидела! Ведь можешь же понятно, скажи уже!"
Этот город - грёбаный чёртов Феникс, весь про движуху и жизнь; он лежит на бывших кладбищах, ставших парками и скверами, и наивно было бы считать это древнее существо - безусловно добрым.
Люблюнимагу. Всеми потрохами со всеми кварталами.