пьяный дебош Чингизида в Варне

Сегодня я наконец спала с Максом Фраем, целых полтора раза: один полноценный, со снами, в автобусе из Варны в Несебр, и половинку, смутную и тревожную, в ледяной маршрутке из Несебра в Варну; зато благодаря холоду мы обрели чудовищное селфи "двухголовый человек в алой пашмине", которое не покажем никому вообще никогда, только друг друга будем пугать.
А начинали-то мы день как послушные зайки: встали в девять, встретились в половине одиннадцатого, в одиннадцать уже ехали в Несебр, там тоже не шумели, только кофе выпили примерно литров десять - всё искали нормальную кофейню. Так и не нашли - и решили, что это специальное колдунство Несебра: хороший кофе там варят только в домах, для своих, чтобы был повод заглянуть в гости; а туристам наливают странные околокофейные напитки разной степени крепости, чтобы сохранить легкое несовершенство мира. Штоп не порвало туристов от концентрированной прекрасности города.
И вот такие милые и нежные, оглашая окрестности Несебра ржачем от повторения одной и той же дико смешной шутки, мы набрели на магазинчик, где продавалось снежное вино. Я его никогда не пробовала, но знала от подруги, что это вкусно; в прошлом году его не было (потому что виноград не прихватило снегом), а в этом вот появилось - видимо, благодаря сильным холодам и внезапным снегопадам. Мы немедленно нарекли снежное вино этого года именем Вики Ван и утащили его гулять с собой.
И тут-то оказалось, что любимому автору, чтобы захмелеть, достаточно присутствия закрытой бутылки спиртного (а их у нас было три); а я моментально подхватываю состояние собеседника. Так что до Варны мы доехали висьооооолыеееее - просто прелесть какие. И дома допили предпоследнюю в этом городе вишневку; зная, что у Жанны Петровны в буфете стоит последняя, буйный хмельной Чингизид собрался пешком в Виницу, чтобы ее прикончить (вишневку, не Петровну). И только мои дети спасли Жаннин дом от ночной встречи с писателем.
- Мама! - сказала Даша. - У нас кончилась еда. В холодильнике нет ничего.
С моей точки зрения, холодильник был полон - йогурты, сметана, яйца, помидоры там всякие, моцарелла с песто, - но оказалось, что кофе и туалетная бумага тоже кончились, а мой любимый автор хочет прогуляться.
Увидев в магазине яйца ангелов, мы решили их не покупать - во-первых, некому высиживать, а во-вторых, вот вылупится черт-те что, и чо тогда. А нам вполне хватает Скандального с Робким (которого девочка Вика сегодня умудрилась тоже накормить). Так что мы взяли ровно то, за чем пришли.
- Я могу тебе помочь что-нибудь нести! - воскликнул Чингизид. - У меня еще есть место в сумке!
- Если ты будешь хорошо себя вести, я разрешу тебе нести туалетную бумагу, - буркнула я, запихивая колбасу своих детей в удобную торбу любимого автора.
Чингизид страшно возбудился, назвал меня белой госпожой, схватил гигантскую упаковку туалетной бумаги, отметил, что таких больших он еще никогда не покупал ("ну значит, в твоей семье нет засранцев" - отозвалась я), и пошел к выходу. Положив шестнадцатирулонную упаковку туалетной бумаги - себе на голову. Так что если сегодня в Пикадили на Битоля вы видели диффчонку в зеленой кофточке, несущую на голове большую упаковку туалетной бумаги - поздравляю вас, вы встретились с писателем Максом Фраем.
- В таких случаях положено говорить "вообще-то я не всегда такая", - сказал мой любимый автор, балансируя грузом. - Но увы, Крысенька, я такая именно всегда.
Какое счастье. Какое охуительное незаменимое счастье, дорогие мои электронные друзья, идти рядом с одним из самых потрясающих существ на свете, смотреть, как оно балансирует туалетной бумагой на голове, и разговаривать о спасении жизни, о радости бытия, и в частности - о сове и трусах...
...я очень рада, что мы переехали именно в Варну, еще и потому, что под нашими окнами постоянно кто-то шумит. Так что и нам вольно было хохотать до слез под окнами людей, живущих на улице Царя Освободителя.
- А сейчас нам надо в аптеку.
- БУГАГА!
- Погоди, не пугай фармацевта, - коротко выясняю, есть ли нужное мне лекарство, покупаю, желаю на прощание "лёгкой ночи", мы выходим на улицу. - Теперь давай.
- А я представила себе, как мы заходим в аптеку с этой пачкой туалетной бумаги - и просим клизьму. И после этого пожелание легкой ночи звучит как-то по-особенному!
Мы идем домой, в каждой руке - по воображаемой клизьме, на голове Чингизида - Марты - Макса Фрая - шестнадцать рулонов лавандовой "Зевы", мимо проезжают бешеные мотоциклисты - "не сердись на них, они тоже вполне себе котики, так что мы сейчас сэкономили четыре пакетика кошачьих консервов", - навстречу нам идет такой мальчик, как принц с гитарой и мечом одновременно - вьющиеся волосы, широкие плечи, походка типа "весь мир мой", - а нам даже нечем привлечь его внимание.
- Вот будь у нас настоящие клизьмы, он никогда бы нас не забыл, - мечтательно говорит мой любимый автор, и мы обессиленно ржем.
Так что кто хотел встретиться с писателем - приходите вчера поздним вечером на Царя Освободителя; которые с туалетной бумагой ржут - те мы.
(чего и вам желаем, конечно же).

постскриптум

Дщерь моя Виктория Сергеевна похвасталась, что ей удалось покормить и Робкого тоже; я, признаться, не поверила (он действительно очень пугливый). А вот только что, пока я выкидывала пакетик от консервы, Робкий вышел из-под старой румынской машины и слопал ужин Скандального с полного одобрения последнего.
Скандальный же наконец начал расти и похож на котенка, а не на его скелет, обтянутый кожей. Мурчит мне такой, подпрыгивает, руки бодает, спинку горбит, потягивается - прямо настоящий кот, а не полосатая хренька размером с две моих ладони.