эти три дня

Потрясающие дни. Гости-гости-гости, вкусная еда и подарки.
Кида приехала с огромной сладкой дыней и моими любимыми мальчиками.
Дима - с Виллероевским салатничком (у меня их теперь два!).
Харон - с брабантскими кружевами, мускатным орехом и разноцветными лейкопластырями с цитатами. Вика ходит теперь с надписью на коленке: "Немного боли еще никому не повредило".
АннаМарта привезла бутылку хорошего оливкового масла (я засуну в него чеснок и тимьян, и три недели буду настаивать в темном месте, а потом у меня будет душистое масло).

Из Кидиных мальчиков и моих девочек получилась офигительная банда. За ними надо было записывать - но мы не сподобились, только хихикали в процессе.
Кида нас сфотографировала, и я надеюсь когда-нибудь показать вам две картинки. На одной - дети, убегающие вперед, Гош держит Дашу и Вику за руки. На другой - мы стоим впятером, дожидаясь зеленого человечка, и я уже вполне нормального размера.
Прощаясь, Гоша пожал мне руку.
Люблюнимагу. Такой парень, а.

В пятницу утром я подумала - чота мало я гуляю, надо как-то побольше двигаться, штоле.
Утром пошла на почту за посылкой - не дали, сказали "скоро обед". После обеда пошла на почту с Кидой и мальчиками - снова не дали, не хватило денег. В пятницу ночером оказалось, что Вика потеряла мобильник, и мы не пошли - мы с ней побежали в сторону почты.
Мобильник лежал на траве в Петровском дворике, и звонил изо всех сил. Он спрятался от людей, он пережил страшенную грозу и дождался нас. И утром, высохнув, спокойно включился.

В субботу собиралась на почту за посылкой - и так бы и не собралась, наверное, если бы Сереге внезапно тоже не пришло бы. Я всячески упиралась, говорила, что в субботу на почте уйма народу, и что мне не хочется идти, и вообще, - в общем, пока я отнекивалась, Серега собрался, а Димка погрузил нас всех в машину и отвез на почту, высадив по дороге детей в Петровском дворике.
Заходим. Серега проводит рукой:
- Смотри, сколько народу!
Мы были единственными, ну. В субботу в четыре часа дня. Как такое вообще могло быть?

Вика:
- А можно нам с вами на почту?
Я, предполагая часовое ожидание:
- Не, вам скучно будет.
- А вы нас оставите в Петровском дворике!
- На час? Чота мне ссыкотно, - дворик далеко от почты, хотя и рядом. - Не, вы дома останетесь, мультик досмотрите.
Грустная Вика уходит. Приходит бодрая Даша:
- Мама, а когда мы поедем с вами на почту, вы нас оставите в Петровском дворике или мы будем с вами ждать?
Димка хохочет и апплодирует.

Поздно вечером Харон рассказывал про Финляндию, а Димка думал, не поехать ли нам туда всем вместе на машине. И хотя, скорей всего, никуда мы не поедем, представлять это себе было очень приятно.

В субботу вечером было очень необычно: Серега, Димка, Харон и я, одна девочка среди самых охуенных мужчин в этой части Вселенной.
Обычно у нас все-таки бывает наоборот. Например, в воскресенье сидели тоже вчетвером - я, АннаМарта, Кьяламишка - и Серега, как единственный представитель мужской части человечества.
Посплетничали обо всем и обо всех, потом еще ходили с АннойМартой в магазин индийсих специй и говорили на двоих - в общем, с девочками совсем по-другому все, чем с мальчиками.
Как здорово, что у меня есть это все.

А на почту мы, собственно, ходили за моей одеждой. Я эти джинсы предвкушала две недели и еще два дня! Я знала, что они будут маленькие (сороковой немецкий), что они отлично на меня сядут, наконец-то не будут болтаться в бедрах и свисать с задницы - и, как только мы вернулись домой, натянула их на себя и рванула хвастаться Димке (Серега потому что открывал свою посылку, и ему было не до меня).
- Смотри! - кричу, - Смотри!
И Димка, добрый, вежливый Димка, который постоянно думает, как меня развлечь, чем порадовать и что подарить, прекрасный друг Димка, говорит:
- Ничего. Но носить их нельзя - живот сверху выпирает.
И весь оставшийся вечер мне есть что сказать Диме.

В воскресенье попросила АннуМарту о неприличном: дала ей свои новые джинсы, а сама влезла в ее. Мои ей в талии велики, мне ее - на попе болтаются, а сверху слегка не сходятся.
Я влезла в джинсы АнныМарты, представляете?
Похудею совсем - буду носить не знаю даже что.
Бонприкс прислал мне кучу леггинсов, и я Щяслив.

Приятельница отправила своего племянника забрать у меня бусы. Парень оказался высоким казахом, прекрасным, как юный степной бог. А я - в трениках, черт-те с чем на голове, и босоножки расстегнуты.