2003 год, часть втораяСережка, поначалу жутко возмущавшийся ("Я не люблю этих животных, я ими брезгую"), смотрит на двух ушастых малышек в клетке, улыбается: "Какие они классные!" - и называет белую Варькой, а рыжую - Анфиской, и возится с ними, и фотографирует, "потому что они маленькие и быстро растут".
А в мае мы снова ищем жилье - сестра возвращается из Эмиратов и предупреждает нас об этом заранее. Я кидаю объявление в ЖЖ, отзывается
marusyaka - у нее есть квартира, которую она может сдать нам по вполне приемлемой цене; и в конце мая мы переезжаем на Коломенскую.
В нашем распоряжении оказывается огромная квартира - две длинных комнаты, длинный изогнутый коридор и просторная кухня, и ванная с обалденным "морским" кафелем; но немножко давит ощущение, что мы здесь ненадолго, даже неизвестно, насколько - и куда мы денемся после.
В это же время моя мама активно занимается нашими квартирными делами. Еще раньше, когда я была беременна Дашей, мама встала на очередь как инвалид и ветеран труда; она требует, настаивает и бьется, и в 2003 году нас включают в программу "Молодой семье - доступное жилье" - суть программы в том, что молодой семье на определенных условиях разрешают выкупить квартиру в определенных новостройках по "строительной" цене - без диких наценок. Жарким июльским днем мне звонят - "Ольга Эдуардовна? Приезжайте смотреть квартиру", - и мы с мамой едем в Марьино, где построили два больших дома с оранжевыми окнами.
В Марьино не так давно были болота вперемешку с канализационными отстойниками; а сейчас отстойники засыпали и стали поверху строить дома. В общем, райончик с веселенькой экологией. Но там, где дома начали строить уже давно, вполне даже и жить можно, так что мы все равно поехали смотреть квартиру.
Район Марьинского парка мы искали долго. От ближайшего метро оказалось 25 минут на машине - а общественным транспортом все 40. Я думала - хрен с ними, с отстойниками, парк будет, деревья, воздух... Приехали. Вышли из машины, посмотрели на два дома, построенные "на троечку" (это особенно хорошо видно по соседним домам, которые строили на продажу, а не для молодых семей). Красивые дома, с зелеными балкончиками, оранжевыми окнами, интересной планировки - а окна смотрят туда, где лет через 15 действительно будет парк с деревьями, а сейчас - классическое засыпанное болото с торчащей кое-где ржавой арматурой. За этим болотцем (не очень, кстати, широким) справа - полоса ЛЭП, прямо - нефтеперерабатывающий завод с трубой, пламя которой видно чуть ли не за 100 км от него. И пахнет в воздухе именно горелой нефтью. Я отчетливо представляю себе, как мы там поселяемся и живем - вдалеке от всех и вся, на краю засыпанного болота, выходим гулять с детьми, нюхаем свеженький нефтегаз и играем среди редких арматурин...
Но и это не помешало бы мне обзавестись собственным жильем в душистой жопе Москвы, но тут взвилась мама. Она, видимо, ожидала совсем другого к себе отношения и другого расположения домов, ну и встала на дыбы, объяснив мне, почему я не могу согласиться на такое предложение и обязана ждать другого.
И я отказываюсь, но внутренне все равно страдаю и плакаю, потому что ничего более близкого к понятию "свой дом", чем та увиденная краем глаза двушка, у меня не было. А потом, уже зимой, Дымка с Ниной рассказывают мне, что квартиры в Марьино нельзя покупать не только из-за дивной экологии. В Марьино находится огромная колония уголовников, которым разрешено селиться на вольном поселении в окрестностях. Раз в день, в определенный час, они должны приходить в колонию и отмечаться, а все остальные 23 часа в их полном распоряжении.
>Не, я понимаю прекрасно, от сумы да тюрьмы не зарекайся, да и лучшие умы России в свое время страдали в темницах, но одно дело - темницы, и совсем другое - колония! Красота, правда? У черта на куличках дома на шоссе, за шоссе - болотце, ЛЭП и нефтегаз, а среди всей этой красоты бродят уголовники - и в этом месте предполагается поселить молодые семьи с дитями! Вот это, наверное, и называется политикой геноцида.<Мы остаемся жить на съемной квартире. Хозяева, которые собирались выселить нас осенью, великодушно разрешают пожить еще - как минимум, до лета. Летом у них предполагается ремоунт, а у нас, соответственно - новый переезд.
В гости к нам ездят все, кого приглашаем; три остановки на трамвае от Коломенской" - это не Бирюлево :). Довольно часто наезжает Стрейнджер - и я думаю, что это правило такое, что Стрейнджер всегда будет приезжать в Москву раз в пару месяцев, и останавливаться у меня. В один из его приездов я тяжело заболеваю ангиной - и Стр, задвинув все свои дела, весь день пасет детей (маленьких, заметьте! маленьких! Даше - три, Вике - полтора) и поит меня драконовским лекарством - пивом "со специями" (из специй - только мед и перец, а пиво горячее, и от такого лечения уже к вечеру я начинаю дышать огнем). В отместку я лечу Стрейнджера в его следующий приезд - он хрипит и кашляет, и я пою его нурофеном из мерного поршня и горячим молоком.
Зимой мы вяжем Анфису, и у нее рождается четырнадцать (!) маленьких крысиков. Я пишу об этом в ЖЖ, вешаю фотки - и через ЖЖ нахожу хозяев для этой компании рыжих хвостатых зверьков.
>Ссылки: на день рождения, на месяц октябрь, весь посвященный крысикам, на как у нас осталась Мелкая. Это если кто маньяк и ему про крысят интересно.<А совсем зимой, перед рождеством, Стрейнджер наконец-то приезжает с Тигрой, и Сережка мой, увидев Шуйских вместе, окончательно перестает дергаться и ревновать. Мы увешиваем Тигру крысятами - на ней помещается десяток очень бойких взрослых крысят, остальные четверо залезают в рукав к Стрейнджеру. И вот эта картина - пищащая от восторга Женька, вся в толстеньких рыжих крысятах, рядом - Стр, тоже с крысятами, и мои хихикающие дети, и улыбающийся Сережка - это последнее, что я помню из того года.
Знаковые фото - Юлька с плоским животом, маленькой тугой грудью и сережкой в пупке; многочисленные фотки детей - Даша уже играет с Викой, а Вика силится рассмотреть мир; маленькие крыски Варя и Анфиса. И Юлька в роддоме с новорожденной Соней. И Юлькины роддомовские выписные фотки. И первые месяцы жизни Сонечки. И, похоже, единственная моя фотка за весь год - как мы с Юлькой рассекаем по Рамстору, украшенному новогодними гирляндами.