То ли сон, то ли морок, то ли голова дурная, то ли на душе погано.
А напротив - зеркало, и в зеркале - ты, не я, - красиво кривишь мягкие губы, а потом стираешь мимику с лица - и оно становится обычным, отстраненно-высокомерным.
Я же стараюсь, говоришь ты. Я стараюсь, ты видишь, что у меня ничего не получается, я же прошу прощения и пытаюсь все исправить - почему ты опять недовольна? В чем ты меня упрекаешь, говоришь ты, задирая подбородок.
Ни в чем, пожимаю плечами я, сто тысяч раз ни о чем, я никого ни в чем, ну разве только себя за настойчивость, нельзя ведь так - кувалдой по живому, а я так снова и снова, по-другому не умею потому что, вот и Стрейнджер говорит - так нельзя, это шантаж, а я опять делаю, прости меня, пожалуйста. На что я тебе такая нужна?
Глупый вопрос, киваешь ты, и не отвечаешь; это ниже твоего достоинства - отвечать на глупые вопросы.
Ну вот скажи, снова завожусь я, скажи мне правду - и я поверю, скажи, что это случайность и что тебе действительно хотелось все исправить.
А ты не веришь, удивляешься ты. Ты мне не доверяешь?
Я никому не доверяю, вздыхаю я, никому, кроме тех, кого знаю ближе, чем себя или тех, кого ни разу не поймала на лжи.
И много таких, усмехаешься ты.
Двое в целом мире - это бесконечно много и ничтожно мало, говорю я, но мне не об этом нужно узнать, пойми, мне нужно знать, чем была та случайность - потому что уж больно ловко все вышло, тебе теперь не нужно напрягаться и строить какие-то отношения с человеком, который тебе не близок, потому что отношения развалились сами собой, и человек этот теперь - не то что на другом берегу, а вообще в другой плоскости, и до него не дотянуться, не докричаться, хотя вы сегодня виделись и даже расцеловались при встрече - но ты же понимаешь, что это ничего не значит, можно веками жить в разных пространствах, обмениваясь протокольными репликами и поцелуями, и никто не виноват, само так вышло, и уже не поправишь.
А надо ли, недоумеваешь ты, и на мраморном челе твоем рождаются две морщинки. И так ведь неплохо. Ты ничего не теряешь, я ни к чему себя не принуждаю, все довольны и счастливы - что тут поправлять?
Я так не могу, почти кричу я, неужели ты не видишь, что это разрывает меня на части, неужели ты не понимаешь, что так нельзя, нельзя, нельзя, - нет, так говорить тоже нельзя, осаживаю я себя, тут надо что-нибудь мудрое сказать, к примеру, "это не метод", или "давай попробуем по-другому, вдруг сработает", но я устала выбирать слова, мне плохо, мне больно, и каждым своим движением - я не знаю, случайным или запланированным, - ты убиваешь мою любовь к тебе, скажи, тебе это нравится?
Нет, отвечаешь ты, конечно, мне это не нравится. Но помнишь, ты сама говорила, что никто не пройдет за человека его собственного пути - так вот это твой путь, и за тебя его никто не пройдет.
Это не путь, уже кричу я, и от моего спокойствия не остается и следа, и зеркало напротив покрывается трещинами, не выдерживая моего крика. Это не путь, я бьюсь головой о бетонную стену, и не обогнуть ее, не перепрыгнуть, и хитрой дверцы в ней нету, а если и есть - то я по скудоумию своему ее не вижу, и я бьюсь головой о стену - и буду биться, я буду биться головой об эту стену, пока жива наша любовь, но послушай, ведь я не могу, не имею права пробивать эту стену - твоей головой!
Мой голос срывается, и ему вторит звон стекла - зеркало разлетается осколками во все стороны, исчезает - морок, туман, фата-моргана.
А напротив - зеркало, и в зеркале - ты, не я, - красиво кривишь мягкие губы, а потом стираешь мимику с лица - и оно становится обычным, отстраненно-высокомерным.
Я же стараюсь, говоришь ты. Я стараюсь, ты видишь, что у меня ничего не получается, я же прошу прощения и пытаюсь все исправить - почему ты опять недовольна? В чем ты меня упрекаешь, говоришь ты, задирая подбородок.
Ни в чем, пожимаю плечами я, сто тысяч раз ни о чем, я никого ни в чем, ну разве только себя за настойчивость, нельзя ведь так - кувалдой по живому, а я так снова и снова, по-другому не умею потому что, вот и Стрейнджер говорит - так нельзя, это шантаж, а я опять делаю, прости меня, пожалуйста. На что я тебе такая нужна?
Глупый вопрос, киваешь ты, и не отвечаешь; это ниже твоего достоинства - отвечать на глупые вопросы.
Ну вот скажи, снова завожусь я, скажи мне правду - и я поверю, скажи, что это случайность и что тебе действительно хотелось все исправить.
А ты не веришь, удивляешься ты. Ты мне не доверяешь?
Я никому не доверяю, вздыхаю я, никому, кроме тех, кого знаю ближе, чем себя или тех, кого ни разу не поймала на лжи.
И много таких, усмехаешься ты.
Двое в целом мире - это бесконечно много и ничтожно мало, говорю я, но мне не об этом нужно узнать, пойми, мне нужно знать, чем была та случайность - потому что уж больно ловко все вышло, тебе теперь не нужно напрягаться и строить какие-то отношения с человеком, который тебе не близок, потому что отношения развалились сами собой, и человек этот теперь - не то что на другом берегу, а вообще в другой плоскости, и до него не дотянуться, не докричаться, хотя вы сегодня виделись и даже расцеловались при встрече - но ты же понимаешь, что это ничего не значит, можно веками жить в разных пространствах, обмениваясь протокольными репликами и поцелуями, и никто не виноват, само так вышло, и уже не поправишь.
А надо ли, недоумеваешь ты, и на мраморном челе твоем рождаются две морщинки. И так ведь неплохо. Ты ничего не теряешь, я ни к чему себя не принуждаю, все довольны и счастливы - что тут поправлять?
Я так не могу, почти кричу я, неужели ты не видишь, что это разрывает меня на части, неужели ты не понимаешь, что так нельзя, нельзя, нельзя, - нет, так говорить тоже нельзя, осаживаю я себя, тут надо что-нибудь мудрое сказать, к примеру, "это не метод", или "давай попробуем по-другому, вдруг сработает", но я устала выбирать слова, мне плохо, мне больно, и каждым своим движением - я не знаю, случайным или запланированным, - ты убиваешь мою любовь к тебе, скажи, тебе это нравится?
Нет, отвечаешь ты, конечно, мне это не нравится. Но помнишь, ты сама говорила, что никто не пройдет за человека его собственного пути - так вот это твой путь, и за тебя его никто не пройдет.
Это не путь, уже кричу я, и от моего спокойствия не остается и следа, и зеркало напротив покрывается трещинами, не выдерживая моего крика. Это не путь, я бьюсь головой о бетонную стену, и не обогнуть ее, не перепрыгнуть, и хитрой дверцы в ней нету, а если и есть - то я по скудоумию своему ее не вижу, и я бьюсь головой о стену - и буду биться, я буду биться головой об эту стену, пока жива наша любовь, но послушай, ведь я не могу, не имею права пробивать эту стену - твоей головой!
Мой голос срывается, и ему вторит звон стекла - зеркало разлетается осколками во все стороны, исчезает - морок, туман, фата-моргана.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}